Я не поняла, что мы были не одни. Должно быть, она слышала все, что я сказала. Я ожидала, что возникнет смущение, но боль в моей груди только усилилась, особенно когда она присела на стол и переплела свои пальцы с пальцами Нико. Я уставилась на их соединенные руки, удерживая себя на месте, хотя все, чего я хотела, это броситься туда и разорвать их на части. Соль сыпалась на рану. Они сочетаются друг с другом, как чистый холст и масляная краска.
Все в Елене было изяществом и красотой. В ней было что-то такое, что притягивало тебя, но именно ее ядовитые слова всегда заставляли меня думать о ней как о уродине.
Теперь я знала, почему бывшая Нико не оставляла его в покое. Это было потому, что он все еще развлекал ее.
Я уронила документы, звук эхом разнесся по комнате. Мы не обменялись ни словом с тех пор, как она вышла. Желание развернуться на каблуках и убежать было сильным, но я отказывалась уходить, не получив ответов. Без почему. Я нуждалась в этом, даже несмотря на то, что какая-то часть меня знала, что я не должна этого делать.
Рука Елены пригладила свое элегантное дневное платье, привлекая мое внимание к выпуклости. Мои глаза встретились с ее глазами с безмолвным вопросом, и она подтвердила это легким кивком.
Беременна. Она была беременна.
Ребенком Нико.
Что-то внутри меня оборвалось.
Зная, что она поняла суть, она тихо переговорила с Нико и направилась к двери. Я отступила в сторону, пропуская ее. Ущерб был нанесен, и если у нее были какие-то проблемы с тем, чтобы оставить меня наедине со своим будущим мужем, она успешно их преодолела.
Но потом ей пришлось остановиться и открыть свой ядовитый рот.
— Теперь ты понимаешь, когда я сказала тебе, что Нико взял на себя обязательства передо мной задолго до тебя? Ты наконец-то поняла, что не можешь забрать его у меня. В конце концов, кто-то вроде тебя не смог бы долго с ним справляться, — ее губы приподнялись, и она, казалось, собиралась сказать что-то еще.
Когда придет время, он отстанет от тебя, как от ничтожества.
Ты же знаешь, это не может продолжаться долго.
Он заманивает тебя в ловушку.
На меня нахлынули воспоминания об остальном том разговоре. Но, в отличие от прошлого раза, моя рука метнулась вперед, и я схватил; ее за руку. Отплачивая ей за то, что она сделала со мной, я впилась ногтями в кожу. Беременна. Эта мысль заставило меня мгновенно отпустить ее, и я оттолкнула ее и отодвинулась. Ненависть к себе за то, что я поступила так с кем-то, кто носит ребенка, вспыхнула в моем сознании.
Елена споткнулась на каблуках и ударилась об угол двери. Зацепившись плечом, она упала на землю и с шипением приземлилась на задницу. Ее руки защищающе прижались к животу, и она бросила на меня кинжальный взгляд.
Я была на девяносто девять процентов уверена, что не использовал; столько силы. Не то чтобы это делало то, что я делала, лучше.
— Мне жаль, я не должна была этого делать, — сказала я, и мои слова отдавали пеплом. Но я имела в виду именно их.
Краем глаза я заметила Нико. Он смотрел на нее с беспокойством. У меня перехватило горло.
Нико подошел, чтобы помочь ей. Ей. И подставил мне спину, пока выводил ее из комнаты, оставляя меня в одиночестве.
Я подошла к окну и мгновением позже почувствовала чье-то присутствие позади меня. Хотя расстояние и не касалось меня, оно казалось огромным. Слезы хлынули у меня из глаз и потекли по щекам.
— Теперь, когда Елены нет, я могу говорить более свободно, — мягко сказал Нико.
Его слова угрожали убаюкать меня ложным чувством безопасности и вселить надежду, но на этот раз я знала лучше.
— Тебя никогда не заботило, как ты разговариваешь с кем-то заранее в присутствии других.
— Мы все совершаем ошибки, — ответил он. Моя душа почувствовала удар. — Елена не заслуживала того, как я к ней относился, говорил о ней.
— А я это заслужила?
Моим ответом было молчание.
Его рука опустилась мне на плечо, и оно обожгло. Нико развернул меня и еще сильнее прижал к стеклу, удерживая на месте.
— Спроси меня, кто я такой, — мягко сказал Нико. Но от его тона у меня встали дыбом все волосы на затылке.
Я покачала головой, сцепив руки за спиной.
— Спроси меня, — сказал он более решительно.
Мой голос был мягким, хрупким.
— Кто ты, Нико?
Его ответ был пропитан ядом.
— Я — все и ничто. Мое поведение меняется в зависимости от ситуации. Моя главная цель в жизни — не только выжить, но и процветать на моих условиях. Я буду эксплуатировать всех и вся, чтобы получить от них то, что мне нужно, заставить их доверять мне, а затем я развернусь без угрызений совести и нанесу себе удар в спину, когда их использованию придет конец.