С тех пор, как мы были представлены друг другу детьми — Матео, будучи всего на два года младше меня, — изо всех сил старался усложнить мне жизнь, создавая проблемы с моим бизнесом и людьми, которых я знал. Все, чего я хотел, это отвести взгляд, притвориться, что его не существует. Он затаил на меня обиду размером с планету, скорее всего, считая, что что-то упустил в своей жизни, и хотел быть любимчиком нашего отца. Я бы хотел, чтобы он был таким.
— Ты, Николас, мой наследник. Мое наследие, — его тело было невозмутимым, но ноздри слегка раздувались, подчеркивая его раздражение.
— Как ты так любезно заметил, я не единственный. У тебя есть другой вариант, я предлагаю тебе воспользоваться им.
— Ты неблагодарный сукин сын.
Было время, когда я уважал Гектора Наварро и равнялся на него, но это было до того, как я понял, как далеко он зайдет, чтобы привлечь меня к своим планам, действовать от его имени и что это повлечет за собой. Стать его копией. Ни хрена себе. Было достаточно плохо видеть наше сходство бок о бок, я был его точной копией.
Я проигнорировал его оскорбление; оно было не первым. К сожалению, оно не будет последним.
— Я предоставил тебе передышку для игр вне нашего семейного бизнеса, но пришло время тебе присоединиться к нам и занять свое законное место. Не заставляй меня действовать силой.
Мое законное место, уточнил он, но при этом под его постоянным присмотром. Где он мог бы контролировать и использовать меня для своей выгоды, потому что считал, что может регулировать мою жизнь во всех сферах. Этого не происходило.
Мой отец никогда не хотел детей. Ему нужны были инструменты, которые давали бы ему преимущество.
— Ничего не поделаешь, — подтвердил я.
В кармане зажужжал телефон с сообщением, но я проигнорировал его.
Гектор встал, опершись кулаками о стеклянный стол. Я молча молился, чтобы он сдался.
— Ты понимаешь, что поставлено на карту?
— Да. Возможно, это преподаст тебе хороший урок: не давай от моего имени обещаний другим, которые ты не можешь выполнить.
Я поднял бровь. Это был первый раз, когда я увидел его с моего тридцатилетия, когда он обрушил на меня ошеломляющую новость и ожидал, что я подчинюсь. Я отреагировал не очень хорошо.
Удивительно, но прошло несколько недель, прежде чем он упомянул об этом снова. Я был рад, но это выбило меня из колеи. Он был безжалостен, эгоистичен и использовал бы любые средства, необходимые для того, чтобы добиться моего согласия. То, чего я постоянно пытался избежать. Бесконечная задача.
Его ухмылка была злобной.
— О, ты придешь в себя, и как падут могущественные.
Я поднялся с дивана.
— Если это все?
Как ни странно, хотя моя семья была коренными испанцами, нашим основным языком был английский. Влияние Гектора, к большому неодобрению его родителей. Однако я был благодарен за формулировку. Она послужила своим целям.
Не дожидаясь ответа, я повернулся к нему спиной и сдержала закипающий гнев, который он, казалось, легко вызывал. Я свернул в сторону по коридорам и поднялся по лестнице в комнаты моей матери, хрустя костяшками пальцев.
Постучав в приоткрытую дверь, я вошел. Моя мать сидела за туалетным столиком, нанося боевую раскраску. В ее глазах застыло отсутствующее выражение, как будто она выполняла все действия, не задумываясь.
Подойдя к ней, я наклонился и поцеловал ее в щеку.
— Мама
Легкая улыбка скользнула по ее губам. Она отложила кисточку для макияжа, и ее рука погладила меня по щеке.
— Нико, мой красивый мальчик.
Внешне я поморщился от ее похвалы, вызвав смех в ответ. Я сел на стул рядом, наблюдая, как она вернулась к своему занятию по нанесению макияжа на лицо. Не то чтобы я верил, что ей это нужно. Романа Наварро была элегантной женщиной; то, что ей перевалило за сорок, не умалило ее классической красоты.
— Ты видел своего отца? — спросила она, раскладывая вещи по ящикам.
— Кратко, — ответил я, зная, какими будут ее следующие слова.
— Ты должен сделать так, как он просит.
— И как тебе это удается? — я наклонил голову, в моем тоне прозвучала язвительность.
Она устало вздохнула.
— Я приняла свое место в этой семье, в этой жизни. Я не жалею об этом, в конце концов, я родила тебя, не так ли?
Не говоря уже о том, что ее вынудили порвать со своей частью семьи, приковав к жизни, полной бессмысленных задач, ее личность давно сменилась покорностью. Это было разочаровывающе, но я понимал, что многого не знал.