— Да… Я думаю.
Несколько минут они молчали.
— Ты не хочешь рассказать, о чем говорила с тобой твоя кузина?
Он осторожно тронул ее запястье. Этот жест убедил Мюриел, что он прекрасно понял, о чем говорила Кристин, что нет смысла скрывать от него истинную натуру ее кузины. Кроме того, Мюриел была уверена: Кристин не поверит, что Эндрю знает всю правду, выполнит свою угрозу и сама ему все расскажет.
— Она сказала, что если я… приму твое предложение, она… О, я никогда не говорила, что ты любишь меня, Эндрю! — поспешно произнесла она. — Наоборот, я старалась убедить ее, что это не так. Пожалуйста, не думай…
— Я и не думаю, дорогая. Значит, Кристин поняла, что я сделаю тебе предложение?
— Я не знаю, почему она так решила. Я только сказала, что ты не хотел, чтобы я увольнялась с завода, но…
— Неважно. — Голос Эндрю внезапно стал суровым. — Она угрожала явиться ко мне, не так ли? Что ж, я ее буду ждать!
— Может быть, она и не придет. Возможно, она поверит мне, когда я скажу, что ты уже все знаешь, что тетя Эдит все тебе рассказала.
— Не думаю, что Кристин поверит тебе или твоей тете… в том случае, если вздумает пойти к ней, в чем я, впрочем, очень сомневаюсь. Однако тебе не стоит беспокоиться: твоя кузина получит по заслугам, если явится ко мне со своими сплетнями.
— Она считает, что, даже если ты меня любишь, ты все равно не простишь меня. — Мюриел замолчала, взглянув на него из-под ресниц. — Когда я впервые увидела тебя, я подумала, что ты очень твердый и неумолимый человек.
— Вот как, Мюриел? Ну, в чем-то ты права. Есть вещи, которые я никому не могу простить, как бы он не старался.
— Надеюсь, я никогда не сделаю ничего такого, — с жаром сказала она, еще теснее прижимаясь к нему.
— Никогда. — Он поцеловал ее в щеку. — Когда ты выйдешь за меня замуж, любовь моя?
— А когда ты хочешь? — смущенно спросила Мюриел.
— Завтра, — последовал быстрый ответ, и оба они засмеялись.
— Тебе нравится июнь? — задумчиво спросила она.
— Нравится, но не для свадьбы… не для нашей, во всяком случае, — ответил он решительно. — А как насчет следующего месяца?
— Я не могу спорить со своим боссом. — Озорная улыбка тронула ее губы. — Я выйду за вас замуж в следующем месяце… сэр.
— Повтори это еще раз и получишь выволочку.
— Какую?
— Двадцать поцелуев.
— Сэр!
Эндрю засмеялся и включил свет в салоне, чтобы посмотреть на часы.
— Наказание откладывается, — сказал он. — Уже поздно, а мы еще не обсудили твою новую работу.
— Новую работу?
— Неужели ты думаешь, что я позволю тебе остаться на прежнем месте? Я перевожу тебя в финансовый отдел.
— Но я ничего не смыслю в финансах!
— Не страшно, научишься. Сколько ты сейчас получаешь? — И когда она ответила, он сказал: — Мы удвоим твою ставку.
— О нет, Эндрю! От меня же не будет никакой пользы.
— Фирма не разорится, — насмешливо сказал он.
— Пожалуйста, не смейся. Я соглашусь на эту работу, если ты настаиваешь, но с прежней зарплатой.
— Ты будешь выполнять новую работу, моя дорогая, за ту зарплату, которую я установлю. — Эндрю говорил достаточно спокойно, но один взгляд на его плотно сжатые губы сказал Мюриел, что спорить бесполезно.
— Хорошо, Эндрю, — неохотно согласилась она. — Но я-то знаю, что такой зарплаты не заслуживаю.
Пропустив слова Мюриел мимо ушей, Эндрю велел ей прийти в восемь тридцать утра в его кабинет, чтобы он мог отвести ее к мистеру Пикару, начальнику финансового отдела. Затем, нахмурившись, Эндрю резко сменил тему разговора:
— Что ты имела в виду, когда сказала мне, будто любишь этого Томсона?
Мюриел вздрогнула и покраснела.
— Это была неправда…
— Очевидно, но ты доставила мне много неприятных минут. Он влюблен в тебя?
— Да. — Мюриел закусила губу. Питеру будет больно, когда он узнает, что она выходит замуж. — Но он знает, что я люблю другого.
— Ты сказала ему?
— Я не сказала ему, что это ты… но тогда он просто пытался меня успокоить. Я была очень расстроена, когда мисс Кук сказала, что ты не хочешь говорить со мной.
— Я так и подумал. Прости меня, дорогая, я вел себя непростительно. — Он привлек ее к себе, и она с готовностью прильнула к нему. Она почувствовала, как бьется его сердце, как он нежно касается губами ее волос, и ее охватило безмерное счастье.
— Дорогая, ты вся дрожишь. Почему?