– Вы меня снова спасли, не дали утонуть.
Клэр отступает на шаг и стоит перед ним, словно говоря: «Посмотри на меня. Это может быть твоим». Я не помню, заметил ли это кто-нибудь, кроме меня. Я попытался поймать взгляд Нэда или Сисси, но они готовились к очередному прыжку.
Гарри ничего не говорит и отводит глаза, когда подходит Клайв.
– Давай покажу, как это делается, – произносит он.
Клэр отшатывается, но он приседает в воде и говорит:
– Давай.
Она залезает, даже не глядя на него, и просто ныряет, прямо и чисто. Вынырнув, спрашивает:
– Может, поедем? Я замерзла.
Момент ушел. Клэр бредет к берегу, опустив плечи, прикрывая грудь и низ живота руками. Она ни на кого не смотрит. Никто ни на кого не смотрит, пока мы быстро натягиваем одежду на мокрые тела. Настроение у нас как после грехопадения.
Домой едем в тишине. Даже Сисси молчит. Когда выходим, Клэр и Клайв отстают. Ясно, что они поссорятся. Мы заходим в дом.
Я задерживаюсь и слышу обрывки разговора. «Не трогай меня!», «тупая сучка», «могла бы его просто трахнуть».
Она появляется, в слезах, и бежит мимо меня в кухню. К Мэдди.
– Все в порядке? – спрашивает Гарри.
Я молчу, а Клайв стоит в холле, злой. Он хочет пойти следом за ней, но знает, что нельзя, он – неверующий в храме.
Появляется Мэдилейн.
– Клайв, Клэр очень переживает. Я знаю, уже поздно, и мы все выпили. Но она попросилась переночевать у нас, и я согласилась.
Клайв смотрит на нее, не зная, как реагировать. Слова застревают у него в горле. У него не такая сильная воля, как у Мэдди. Она чувствует, что Клайв расстроен, и кладет ладонь на его руку.
– Она позвонит тебе утром.
Когда он выйдет из дома, слова вернутся, он будет бушевать и ругаться. Но не сейчас. Перед ним стоит Мэдилейн, похожа на Мадонну. За ней Гарри, Нэд, я. У него нет шансов.
– Скажите этой суке, что я ее больше видеть не хочу, – тихо произносит он.
Когда он отъезжает, из-под колес машины летит гравий.
В доме Мэдди обнимает Клэр, которая постоянно извиняется. Лицо у нее мокрое от слез. Мэдди утешает ее. Мы все утешаем. По крайней мере, пытаемся.
– Видите, я говорил, что он мне не нравится, – замечаю я, но получаю за это только нехороший взгляд Мэдилейн.
– Не переживайте, – говорит Гарри. – Оставайтесь у нас, сколько пожелаете. Если надо забрать вещи у Клайва, я завтра съезжу. А на сегодня мы вам все подберем.
– Спасибо, – всхлипывает Клэр.
– Мы устроим вас на диване в гостиной, если не возражаете. Нэд и Сисси уже заняли комнату для гостей. Я принесу подушки и простыни. Будете как дома.
Я уже готов предложить ей переночевать у меня, поскольку в доме есть свободные комнаты, но не решаюсь.
– Пожалуйста, не волнуйтесь. Я не против. Вы такие добрые. Я себя чувствую дурой.
– Бросьте, – улыбается Гарри. – Сейчас вернусь.
Он уходит наверх и через несколько минут возвращается, неся подушку, простыни, одеяла, полотенце и большую серую футболку со словами «Йель» и «Хоккей».
– Я подумал, вам же нужно в чем-то спать.
Сисси и Мэдилейн стелют постель на диване. Гарри идет в кухню и начинает мыть бокалы. Я думаю, не выпить ли на дорожку, и отклоняю идею. Уже второй час. Я прощаюсь, целую Мэдди на ночь, говорю Клэр, чтобы она выспалась, а утром все будет не так страшно, – и иду по знакомой дорожке, ведущей через узкую полоску деревьев, разделяющих наши дома.
Я представляю, как Клэр после пары глотков бренди забирается под одеяло на диване. Мэдилейн наверняка рядом, ей нужно убедиться, что ее новой подопечной удобно и она ни в чем не нуждается. Нэд, Сисси и Гарри, наверное, поднялись наверх. Потом уходит и Мэдди, гасит свет и оставляет Клэр одну на ее временной постели, глядящую в потолок и счастливую, как дитя.
3
Проходит несколько недель. Вовсю разошлось лето. Улицы Манхэттена пекутся под яростным солнцем. Клэр может только вспоминать о бризах и соленой воде Лонг-Айленда. Она изгнана в обычный мир, где обитают коллеги, друзья по колледжу, посыльные, незнакомцы в метро. Ей, как Эвридике, уже не бродить по цветущим полям.
Клэр больше не виделась с Уинслоу. Нет причины. Она вернулась в город на следующий день после ссоры с Клайвом. Гарри и Нэд съездили к Клайву за ее сумкой и взятой напрокат машиной, но, когда они подъехали, дома никого не было, а вещи Клэр валялись на переднем сиденье.
Хотя Гарри и Мэдилейн приглашали ее погостить и были к ней добры, Клэр чувствовала себя незваной гостьей, чужой, под вымышленным предлогом пробравшейся в дом. Она забудет о них. Их жизни, временно пересекшиеся с ее жизнью, движутся дальше по другому пути.