Чуть позже на планету (всю планету!) обрушился новый катаклизм — зима… Там, где она уже была, морозы и снег только разбушевались; по ту сторону Земли она низверглась в середине лета. Царство льда и белых бурь пришло навсегда…
Города, сёла, корабли в морях прекратили своё техническое функционирование и закишели тварями, отупевшими от одной-единственной цели в новой жизни — еде. Они охотились, убивали, пожирали друг друга — чаще тех, кто был слабее, — животных, а также людей — редких одиночек, которых болезнь пока ещё не успела повергнуть на колени.
Автомобильные пробки из помятых, разбитых машин навеки застряли в горловинах улиц мегаполисов; квартиры, магазины, музеи — всё это превратилось из жилых, обслуживающих, культурных центров в хлам, в дырявые, никому не нужные, железобетонные нагромождения, в трёхмерные объекты на уровне какой-то компьютерной игры, масштабной и непроходимой. Полы, стены, лестничные клетки, заваленные снегом тротуары и дороги были обагрены засохшими пятнами и свежими лужами крови, потому что не миновало и суток, как обязательно кого-то здесь убивали и съедали. Нескончаемо рыскали по континентам и островам и вынюхивали добычу миллиарды хищников… Возможно, уже и миллионы — с такими-то аппетитами! И всегда где-нибудь за углом, в чаще или в салоне заброшенного авто выжидала в засаде жаждущая пара глаз.
Бодрствовали оборотни только ночью. Солнечный свет был им неприятен, и его время они пережидали под крышами зданий и в лесных гущах.
Но, что примечательно, вся эта мировая свора не была совсем уж безмозглым скопищем, как рой, лишившийся матки. У них была своя иерархия, как видовая, так и правящая. Всему причина в том, что среди этих тупоголовых и ненасытных тварей попадались то ли не до конца обратившиеся, то ли обладавшие в прошлой, людской жизни незаурядным умом — в общем, те, которые сохранили в себе долю разума. И это было отнюдь не к счастью. Да, они могли сплачивать вокруг себя толпу низших по интеллекту монстров, вести борьбу с другими организованными стаями и разрабатывать для этого свою стратегию, регулировать состояние внутри стаи. Но они не устремляли силу своего разума на то, чтобы выяснить истоки всего случившегося с людьми ужаса и попытаться вернуть всё на место — излечить человечество, нет. Они приняли это новое существование и его новый смысл. Они остались довольны и жили согласно постулатам инстинктов, как подобает зверям. В том и крылось поражение цивилизации: никто просто-напросто не признавал его и считал это победой.
Из людей ад создал три расы чудовищ.
Основной частью оборотней составляли волки, огромные, с длинной, колючей шерстью и грубыми, прямыми очертаниями тела, особенно морды, как у плохо отёсанных статуй. Белоснежные зубы резко выделялись на их сером фоне, каждый из которых без преувеличения годился бы на добротный нож первобытному дикарю. Их челюсти казались столь тяжёлыми, что непостижимо было, как они таскают во рту такой груз! Прыткость и сила в равных дозах накачивали их мышцы — ни то, ни другое не превосходило. Универсальные охотники для любой территории.
Были ещё крысари, или «голодные» — омерзительные создания, и по внешности, и по своим повадкам, и по образу жизни. Короткая чёрная шерсть, задние лапы на подобии заячьих, хваткие и мощные руки длиной в их туловище и той же протяжённости лысый хвост. Размеры их колебались от небольшой собаки до крупного слона (а может, и того больше). Последние, впрочем, встречались нечасто. Парадокс: из всех мутантов у них был самый объёмный мозг, и они запросто смогли бы стать главенствующими на планете, если бы не одно «но». Этот тип оборотней отличался всеразрушающей и неконтролируемой агрессией и в такой же степени необузданной потребностью жрать. Они были величайшим творением безумия и лучшим его воплощением. В неиссякаемой, шипящей и вопящей ярости крысари ели постоянно и ели всё: мясо, землю, дерево, камень, железо — совершенно всё на своём пути! Нет, это не значило вовсе, что их желудок усваивал любой материал. Они дохли от той дряни, которой набивали животы, и всё равно жрали, даже в предсмертной агонии старались кусать, жевать и глотать то, что находилось перед глазами. Если в течение нескольких минут не выискивали ничего влезающего в их рот, то пожирали себя: пальцы, кисти, запястья, предплечья, плечи — до чего дотягивались. Именно поэтому многие «голодные» погибали, едва родившись. Зато плодились на зависть кроликам. После случки, если особи в процессе не съедали друг друга, самка давала потомство до тридцати детёнышей, половину из которых тут же сжирала, а остальные убегали. Да, они появлялись на свет (или на тьму, точнее) уже самостоятельными, иначе просто бы исчезли как вид. И росли они крайне быстро, способные достигнуть гигантских величин, если, конечно, до того не проглотят какую-нибудь отраву или самих себя.