— Ты что не знаешь легенду про девушку, в которой течет и южная, и северная кровь?
— Да все ее знают! — раздраженно воскликнула я и резко замолчала. Стыковка мыслей состоялась, и она мне не нравилась. — Вы что, решили, что я та самая девушка?
— Все возможно. — Экберт пожал плечами. — Только Духи Леса знают, кто та самая.
Легенда гласила, что только девушка смешанной крови может уравновесить законы нашего мира. Если она доберется до Ледяного Края, а потом и до Южного, то все будет так, как было раньше. А как было раньше, никто не знал… Но многими предполагалось, что все же лучше, чем сейчас. По крайней мере, для южан.
— И в Лес мне нельзя было ходить, потому что какой-то Дух Леса, которого никто никогда не встречал, забросит меня на Крайний Север восстанавливать наш мир? У меня для тебя плохие новости, Экби! — Брат скривил лицо от того, что я назвала его, как в детстве, а он давно просил этого не делать. — Я уже много раз была в Лесу и никакой Дух меня не приметил… Уууу! — Я набросилась на Экберта и сделала вид, что тащу его к окну.
— Очень смешно!
— А теперь серьезно. — Я придвинулась к брату поближе и прошептала. — В Лесу я видела огромного дракона…
— Головой сильно ударилась?
— Нет! Я правда видела его. И это наш дракон, не их. Тот, которой был до Войны!
Экберт наморщил лоб, а в глазах показалась тревога.
— Что ты такое говоришь, Леона? Такого не может быть!
— А если может?
— Никому не говори об этом. И об отце.
— Даже Ренате и Рою?
— Вот поэтому тебе и не говорили, — многозначительным тоном произнес Экберт, намекая на мою недальновидность. А потом с грустью в голосе сказал. — Завтра утром Отбор.
— Да ладно! — Я и забыла об этом дне. Понятно, почему брат загрустил. — Ты простился с Ренатой?
— Леона, я простился еще там, на берегу.
— Ты любишь ее?
В глазах Экберта виднелось плохо скрываемое отчаяние. Ему можно было не отвечать. Все и так было понятно.
— Ох, Экби! — Я обняла его со всей нежностью, на которую была способна. — А она тоже тебя любит?
— Лео, давай не будем говорить на эту тему. Отдыхай.
Брат ушел, оставив меня со своими мыслями. Я вспомнила, как много раз при папе говорила слова ненависти по отношению к северянам. А ведь мои бабушка и дедушка тоже, получается, были не южанами. Я их никогда не знала, они умерли еще до моего рождения. По крайней мере, мне так говорили. Интересно, поддержали ли они выбор моего отца уйти на Юг, или воспротивились. Ведь северяне тоже нас ненавидели, иначе не устроили бы нам настолько ничтожную жизнь. Мои рассуждения прервала мама, вошедшая в мою комнату.
— Экберт сказал, что ты очнулась. Как ты?
— Все хорошо.
— Ты знаешь, я вообще не хотела тебе рассказывать про отца. Мне казалось, ты не сможешь держать это в тайне.
— Ну спасибо, мам, — проворчала я, комкая край покрывала.
— Ты знаешь, что на Севере таких, как ты убивают?
— Не любят южную кровь?
— Боятся потерять свое превосходство над нами. Они тоже знакомы с легендой.
— Я — обычная девушка. Да и на Север я не собираюсь.
Мама посмотрела на меня с такой любовью и такой печалью, что сердце сжалось от непонятной тоски, как будто я с ней уже прощалась.
— Ладно, — произнесла мама, пытаясь улыбнуться. — Ты наверное хочешь узнать, как я познакомилась с твоим папой.
— Я так понимаю, это было не на ярмарке, как ты мне рассказывала…
— Нет. На Побережье.
— Там, где море соприкасается с небом и уходит в бесконечную даль? Папа мне рассказывал. Это место где-то далеко за Лесом.
Мама тяжело вздохнула. Не я одна отчаянно скучала по отцу.
— Это место далеко отсюда и является продолжением Леса. Там любят отдыхать северяне, а для южан работа там приносила хорошие деньги.
— Ты там работала? А папа приехал на отдых?
— Твой отец любил путешествовать. На Побережье он не хотел задерживаться, но встретил меня… Я только устроилась туда помощником повара. Это была любовь с первого взгляда. Нам пришлось бежать ото всего, что нас связывало с прошлой жизнью. И вот мы здесь…
— Мама, — почему-то прошептала я, глядя ей в глаза. — Я столько раз говорила при папе, как я ненавижу северян…
— Лео, милая, твой папа понимал, что к нему это не относится.
Мама обняла меня, и мне захотелось перенестись в детство, когда самой большой проблемой были ссадины на коленках.
— А мои бабушки и дедушки? Вы говорили, что они умерли…
— Мои родители — да. Папа не дожил до возраста, когда нужно отправляться на Край, слишком много вредных веществ вдыхал он, работая на заводе. А мама… Она успела передать этот браслет перед тем, как умерла от продолжительной болезни. Она все-таки познакомилась с твоим отцом и благословила наш союз.
— Но я думала, что он достался ему от его родителей…
— Нет. Они отреклись от него, когда Реон выбрал меня. Он ведь возвратился на Север, чтобы рассказать им обо мне. Мы хотели изменить этот мир с помощью нашей любви. Хотели пожениться и быть первой парой, объединившей Север и Юг. Но, как ты понимаешь, Лео, нам это не удалось. Его родители совсем не обрадовались его выбору. А идти против Главного, который запретил такие союзы, они не посмели. Единственное хорошее, что они сделали, не раскрыли нас ни перед кем. Просто там, на Севере, твой отец давно уже считается мертвым.
— Они живы?
— Откуда мне знать, — пожала плечами мама.
— Папа сильно страдал из-за того, что его родители предпочли считать его мертвым?
— Он не показывал этого. Лео, мы были так молоды, когда решили быть вместе вопреки всему. Такой союз, как наш, тогда карался смертной казнью. Только спустя много лет, я поняла, что мы были глупы, когда пытались изменить этот мир. Одной любви мало для этого. И теперь я понимаю его родителей, они отпустили его, чтобы он жил. Да, они были влиятельными северянами, его отец, твой дедушка, был приближенным к Главному. Но даже он, скорее всего, не смог бы ничего изменить. Знаешь что, на всякий случай, сделаем одну вещь… — сказала мама, резко меняя тему.
— Какую?
— Тебе может не понравиться.
Мама взяла мою непослушную прядь волос и осторожно накрутила на свои пальцы. На мой вопрошающий взгляд она ничего не ответила, лишь покачала головой.
Через несколько часов я глядела в зеркало и не могла узнать себя. Мои волосы, волнистые и длинные, как и всегда, были черного цвета. Если присмотреться внимательнее, то можно было различить легкий бронзовый оттенок, последнее напоминание о том, что я когда-то была рыжей. Экберт, когда впервые увидел меня такой, засмеялся и даже чуть не упал с лестницы от неудержимого смеха, спускаясь на ужин.
Мама провернула все очень быстро. Найти нужную траву, которой красился, как оказалось, и мой отец, не составило большого труда. Еще минут десять мама уговаривала меня довериться ей, потому что она уж точно знала, что поможет мне остаться дома. Духи просто не признают во мне ту девушку, которая гуляла в Лесу. На вопрос, откуда бы им знать это, мама пожала плечами. Говорят, что Духи живут в деревьях и знают все. Я не верила в это, но больше всего на свете я желала, чтобы день Отбора прошел, и я вновь продолжила бы ходить в школу, как ни в чем ни бывало. Поэтому я и согласилась на то, чтобы покрасить мои волосы в этот черный, как ночь без луны и звезд, цвет. Мама успокоится, я тоже перестану волноваться, и все в нашем доме войдет в привычный режим. А прежний цвет вернется ко мне через пару недель. Бедный папа, оказывается, красил свои волосы два раза в месяц.
На ужин мама пригласила Ренату, чтобы мы попрощались. Она просто не знала, что и Экберту это тоже было необходимо. Он бросал искоса тревожные взгляды на Ренату, а та делала вид, что не замечала этого. Она весело болтала на пустяковые темы и постоянно хвалила еду моей мамы.