– А тебе не кажется, что ты свои проблемы возводишь в ранг мировых?
– Может быть, и так.
– Ты знаешь, я тебе могу сказать только одно: может быть, в чем-то ты и прав, но только отчасти. Травма у всего поколения, и только воспитанием по Споку и обезболиванием при родах этого не объяснить…
– У вас деньги еще остались? – спрашивает Андрей, оторвавшись от компьютерной стрелялки, – может за пивом сходить?
Никто не отказывается от его предложения.
Изрядно поднабравшись, ребята решают, что пора расходиться, и Максим, как самый трезвый, не может не проводить друзей до дома.
На обратном пути домой начался мелкий дождь, заметный только в свете фонарей или фар проезжающих мимо машин, он вызывает в его памяти образы чего-то тоскливого и одинокого. Может, именно поэтому он не любит такой дождь, так похожий на его жизнь. Он не знает, к чему идти и стремиться, и последние три года после смерти мамы живёт по инерции, но когда-то и она должна была закончиться, и ему показалось, что этот день настал именно сегодня. Дождь идёт, и он вместе с ним, не зная, куда и зачем. Серый, скучный город почти без прохожих ещё сильнее усугубляет гнетущее чувство одиночества. Только тень беззвучно скользит за ним. И в том, как она, так похожая на него, медленно вырастает из его ног, а потом растворяется в бесконечности дороги за его спиной, есть что-то загадочное и пугающее.
Резкий, холодный ветер догоняет и толкает Максима в спину, от чего он невольно ускоряется. Серп месяца зловеще скалится вслед одиноко бредущему человеку.
Громкий и протяжный звонок в дверь заставляет Максима выползти из постели и найти тапочки. Голова не болит, но чувствует он себя, как на корабле во время сильной качки. Хотя координация нарушена, он всё-таки, под непрекращающиеся звонки, кое-как натягивает спортивные штаны и отправляется выяснять, какая же сволочь припёрлась в такую рань.
Говорить он почти не может, связки пересохли, и из горла вырывается только жалкий хрип:
– Кто там?
За дверью его не понимают.
«Что ж, придётся открывать» – думает с неудовольствием Максим.
Нет, он был не удивлён, а скорее поражён этим внезапным визитом.
– Маша?! – лицо его озаряется радостной, хотя и немного искусственной улыбкой, – Как же я рад тебя видеть! Зайдёшь? – несмотря на своё состояние, выдавливает поспешно он.
И тут же, не дожидаясь ответа, хватает её за руку и практически затаскивает в прихожую, не дав вымолвить ни слова.
Перед ним она: темные волосы, высокий лоб, зелёные глаза и грудь третьего размера. Все это легко можно найти и у другой девушки, но зачем напрягаться – думает он.
– Вчера с ребятами встречались? – спрашивает она.
– Да. У тебя что-то случилось?
Голова её, пока он отвечает, опущена, но потом их глаза встречаются, и она еле слышно произносит: «Я беременна».
Чёрные точки плывут перед его глазами. Всё окружающее становится каким-то размытым и, в конце концов, теряет свои очертания. Звуки доносятся с каждой секундой всё дальше и дальше. Колени подгибаются. Он хочет куда-то сесть и успокоиться.
Самый страшный кошмар – это тот, когда ты хочешь проснуться, но знаешь, что уже не проснешься, потому что сон становится материальным. Вся стройная и вполне логичная картина мира взорвалась маленьким атомным зарядом, и перед его глазами плывут её обрывки. Абсолютный ноль недостижим, но сейчас для него он стал реальным до умопомрачения. Максим всегда думал, что любое падение никогда не бывает до самого дна. Потому что даже падение учит тебя чему-то. К тому же с тобой остаются твои знания, умения, навыки – всё, чтобы снова подняться наверх. Но это было не падение, а неотения… Чувство досады охватывает его. Он с такой четкостью вспоминает вчерашний разговор, что ему становится противно от того, что он ничем не лучше тех, о ком вчера говорил с Сашкой.
ГЛАВА 6
Осенний ветер обдаёт Максима холодным потоком воздуха. Серое небо тоскливо плывёт в неизвестность. Перед ним вниз по старому оврагу спускается тропинка. На противоположной стороне холма редеет лес. Деревья в нём словно совещаются о чем-то, и листья, слетающие с ветвей, переносятся в полуобнаженных кронах, словно конверты с письмом от одного человека к другому. Он знает, что нужно осторожно спуститься вниз по извилистой тропинке ко дну оврага, пройти вдоль холма, за которым откроется остановка, с которой легко можно добраться в любую часть города. И это ощущение, что всё это было, а это действительно было в его жизни не раз, вызывает у него противоречивые чувства. За последние три года ему не хватает чего-то именно такого: рутинного, простого, естественного и в тоже время неповторимого. Он глубоко втягивает в легкие холодный воздух и понимает, что давно уже не чувствовал ничего подобного, словно жизнь остановилась, а он брёл где-то рядом.