В СОСНОВОМ ЛЕСУ
Чёрная туча наползает на солнце. Но затем, словно бы не вынося огненного жара, освобождает дорогу солнечным лучам к сосновому лесу, в котором огромные стройные мачты слегка качаются под порывами ветра. Зеленые паруса хвои не пропускают свет к ржавому пологу, покрывающему землю. Есть здесь, однако, просветы, там, где деревья не выдержали непогоды. Упали и лежат уже мертвые, но полные жизнью лесных обитателей, нашедших свой дом. А поляна, освещенная солнцем, дает место земляничному раю. Земляника в сосновом лесу мелкая, но, может быть, именно от этого особенно сладкая. Никакая ягода не может сравниться с ней, а всё потому, что в ней заключен смолянистый запах, нагретый на жаровне леса. Бывает и так, что на поляне разрастется иван-чай, розовые цветки которого видны издалека, и тогда понятно, что земляника уже отошла.
Тропинки усеяны шишками с великанов – сосен, переговаривающихся в прозрачной синеве. Почва в сосновом лесу серая, рассыпчатая, и на ней кажется не возможной жизнь растений, но сосны как-то приспособились и нашли свое место под солнцем.
На опушке цветёт жёлто-оранжевый, вечно седой бессмертник. Красными огоньками полыхает гвоздика-травянка. Пушистыми шариками заячий клевер посматривает на дорогу, вдоль которой, выставив свои одинокие стебли с мелкими белыми цветками и распластав широкие листья, цветет подорожник. После хорошего дождя можно повстречать пробивающихся сквозь хвою маслят, шляпки которых блестят на солнце. А в глубине леса, там, где сосны смыкают свои кроны так, что до земли почти не доходят солнечные лучи, и комары особенно злы, можно найти папоротник, который никогда не цветёт, и волчью траву с синевато-чёрными ягодами.
Всё это только представляется с такой четкостью, тем более, сосновый лес остался только в воспоминаниях, а на его месте высится пансионат. Сосны спилены на скамейки. Да и земляника здесь уже не растёт. И только иногда, после дождя, на территории пансионата, в редко посещаемых местах, если сильно повезёт, можно ещё увидеть последних оставшихся в живых обитателей леса: желтоногих маслят.
НА РЕКЕ
В летний, особенно жаркий, день хорошо оказаться на берегу реки. Полуденное солнце выжигает траву и всё, что находится в пределах его досягаемости, и только у воды, под защитой склонившихся над рекой ив, чувствуешь себя в безопасности. В этот миг нет ничего лучше, чем опустить ноги в холодную проточную воду, и тогда зной дня не будет казаться таким невыносимым.
Ивы стелют свои пряди по речной глади, где-то в камышах переговариваются лягушки, и по реке чёрной блестящей лентой плывет деловито по своим делам уж. Стрижи срываются с противоположного обрыва, в котором виднеются круглые отверстия, и над тихим спокойствием реки разносятся их пронзительные крики…
Река, несмотря на свою очевидную неподвижность, меняется ежесекундно. Водомерки рассекают стремительно гладь. Вблизи берега, на мелководье, носятся веселые стайки мальков, и, как только ты опускаешь ноги в воду, они устремляются к ним и щекочут. И, пока ноги в воде, между тобой и рекой возникает тесная связь, непонятная и необъяснимая! Мысли, до этого разрознённые и разбросанные, находят какое-то общее русло и, словно бы подчиняясь ритму реки, начинают течь с такой же скоростью. Тростник шелестит, и от его тёплых и добрых слов клонит в сон. Тебя словно нет, и реки уже тоже нет, а есть что-то общее: ты и она. И в этом медленном течении происходит растворение тебя и реки в громадном и бескрайнем потоке жизни.
ПЕРЕХОД
С завтрашнего дня я решил бросить курить и попытаться хоть что-то изменить в своей жизни, а не плыть по течению, как делал это всегда.
За окном темно, и только ущербная, желтовато-бледная луна зловеще выглядывает из-за крыши соседнего дома. Мне очень хочется курить. Впрочем, до завтра (я сверяюсь со своими наручными часами) осталось ещё как минимум полчаса…
В мусорном ведре очень кстати обнаружилась пачка с двумя сигаретами. Я выхожу на балкон и затягиваюсь. Становится легче. Когда я докуриваю сигарету, часы показывают уже без пятнадцати двенадцать. «Ну, ещё одну, как раз последнюю успею» – разрешаю себе.
В ночи шёпот протекторов и стоны глушителей автомобилей от дороги, на которую выходит мой балкон, доносятся особенно отчётливо. Но вот неожиданно в эти звуки добавляется громкое цоканье каблуков. Девушка в белом, не спеша, двигается к переходу. Я глубоко затягиваюсь в последний раз и тушу окурок. Девушка заходит в переход, и небо озаряется яркой вспышкой.
Проходит около получаса, но на другой стороне дороги так никто и не появляется. Ночной холод даёт о себе знать, и на балконе становится как-то неуютно, я же продолжаю ждать, внимательно вглядываясь в освещённый промежуток между переходом и остановкой. Завтра, точнее уже сегодня, нужно идти на работу, да и меня уже клонит в сон, поэтому я прикрываю балкон и ложусь спать, так и не разобравшись, куда же всё-таки пропала девушка. «Может быть, я зазевался и не заметил, как она вышла из перехода», – проносится в голове перед тем, как меня запутывает паутина сна.