– Даже не знаю, а ты? – ответил я.
– Стать птицей!
– Зачем?
– Чтобы быть свободной! – ответила, улыбаясь, Алекс.
Я рассмеялся, такой наивной сейчас показалась мне ее мысль, и тогда она отпустила мою руку.
– Чему ты смеёшься? – обиженно спросила она.
– Твоим словам.
– И что в них смешного?
– Ты только не обижайся. Просто быть свободной нельзя, – сказал как-то уж сильно нравоучительно я.
– Почему это? – спросила удивлённо она.
– Потому что даже свободные люди в плену у свободы.
– Ничего ты не понимаешь, – обиженно сказала Алекс.
Меня всегда удивляло то, как женщины легко обижаются на совершенно не обидные вещи, и в таких случаях я точно знал, что нужно тоже обидеться.
– Да, мне ничего не ясно! Где я, что тут происходит, почему я ничего не помню о себе?!
– Я тоже ничего не помню, кроме своего имени! – с какой-то непонятной грустью сказала она.
Мы молча смотрели на город, в котором кто-то куда-то спешил. Мне тоже стало грустно.
– Как ты думаешь, Алекс, что самое страшное в жизни?
– Смерть?
– Нет, смерть – это всего лишь переход… Переход в другую жизнь. А может, даже жизнь – это переход… Смерть не самое страшное, а самое страшное то, что ты можешь прожить всю жизнь, но так никогда и не встретить того единственного человека, встреча с которым объяснит всё: и зачем ты жил, и для чего всё это! А ещё, самое обидное то, что, может быть, живёт он в соседнем подъезде, ну а ты бежишь, зарабатываешь деньги и не видишь ничего вокруг, и тебе кажется, что ты, что ты…
Мне не хватало слов. Алекс взяла мою руку.
– Отойди туда, я тебе кое-что покажу, – сказала она, махнув рукой в центр площадки, где стояли лавочки.
После того, как я отошел от неё на несколько шагов, Алекс подошла к парапету, ограждающему смотровую площадку. За её спиной был обрыв метров двадцать.
– Ты так ничего и не понял, – сказала она и перевалилась через ограждение.
Я бросился к тому месту, где только что стояла Алекс. Внутренне я уже осознавал, что она умерла. Но внизу её тела почему-то не было, и, наверное, именно поэтому с одной стороны я почувствовал облегчение, а с другой, с другой – не знал, как себя вести и что делать дальше…
И пока я вот так стоял растерянный и потерянный, из-под обрыва выпорхнула белая птица и радостно закружилась на воздушных потоках в лучах заходящего солнца.
Я проснулся. Встал. Пошёл на кухню. Выпил кипячёной воды и затем вышел на балкон. Около перехода не было никого. Что-то потянуло меня к нему, вниз.
На улице холодный ветер подгонял меня под тусклым светом ещё не выключенных фонарей. Неуверенно я спустился в зияющий провал с белыми кафельными стенами. Внутри сегодня не горело ни одной лампочки, наверное, именно поэтому чёрную кошку я заметил только тогда, когда уже оказался на середине перехода. Встретившись с моим взглядом, она развернулась и побежала к выходу. От неожиданности я шагнул назад и непроизвольно, чтобы не споткнуться, обернулся. Белые стены за моей спиной начали медленно затягиваться в чёрный зрачок перехода. Страх улиткой полз по коже, постепенно набирая скорость. Я сделал ещё один шаг назад, в сторону дома, но чёрный провал приближался с пугающей быстротой. «Этого не может быть, этого не может быть» – твердил я себе, но, несмотря на это, ничего не изменилось. Медленно пятясь, я не отрывал взгляда от чёрного зрачка, который был готов поглотить меня всего, поглотить мою душу и стереть даже память обо мне. Спасительный выход на другую сторону улицы был уже близок.
Когда я вышел из перехода, фонари на улице уже не горели, и только яркие всполохи молний освещали город. Громыхнул гром. В воздухе запахло озоном. В переходе загорелся свет, а потом пошёл дождь.
Утром в переходе нашли труп. Врач, проводивший осмотр тела на месте, констатировал, что смерть произошла в результате естественных причин. Однако молодой следователь, видимо насмотревшийся американских фильмов о таинственных убийствах, с нетерпением ждал результатов вскрытия. Связано это было с той неестественной позой, в которой нашли тело. Человек словно из последних сил то ли тянулся к чему-то, то ли старался убежать.
Патологоанатом, проводивший вскрытие, ещё раз посмотрел на тело лежащего у него на столе молодого человека и почти про себя, в усы, с раздражением буркнул: «Чёрте что!» – а в заключении своим неровным почерком написал уже традиционное: сердечная недостаточность.
СКАЗКИ О СКАЗКАХ
ПРИНЦЕССА И ДРАКОН
Принцесса ждала принца на белом коне, а он всё не приезжал. Зима сменяла лето, и лето сменяло зиму, а она всё ждала и надеялась, что вот, вот сейчас он появится и упадёт к её ногам, но…