– Сейчас ты очень расстроен, но, когда это пройдет, ты согласишься со мной, что у нас появилась историческая возможность.
"Не доверяй им. Не верь им", – говорил себе Кирк, мысленно представляя Круге и слыша голос Саавик: "Капитан, Дэвид мертв".
– Они умирают, – сказал негромко Спок.
"Пусть умирают".
Ужаснувшись своим же мыслям, Джим подавил в себе дрожь. Вновь переживая боль, похороненную под одиннадцатилетним пластом времени, он не мог отрицать, что именно смерти желал Клингонам. Капитан не опустил глаза под ровным укоряющим взглядом Спока. Он почувствовал вдруг непреодолимую усталость. Полет на Темис выбил его из колеи, не оставив сил для нараставшей ненависти. Вулканец поступил несправедливо, заставив его столкнуться лицом к лицу с этим чувством.
Спок некоторое время в задумчивости смотрел в сторону, потом так же на Кирка.
– Я тоже опечален смертью твоего сына, капитан, и тем, что Кэрол в тяжелом состоянии. Я тебя неплохо знаю и понимаю, что ты сейчас и сам не свой. Я имел в виду не совсем то, что сказал. Мы стоим перед выбором мир или война. Я вулканец и обязан выбрать мир.
– Я тоже не хочу войны, Спок, – устало ответил Кирк – Но почему эту миссию должен выполнить я. Пусть это поручат кому-нибудь помоложе.
– Канцлер Горкон попросил, чтобы это был ты, и контр-адмирал Смилли принял решение.
– Другими словами, у меня выбора нет Ты принудил меня к этому, последние слова вновь распалили гнев Кирка – А тебе не приходило в голову, что этому экипажу через три месяца выходить в отставку? Мы достаточно послужили королю и стране.
Они молча посмотрели друг другу в глаза, капитан – со злостью, вулканец – спокойно.
– Может быть, я и сам не свой, – наконец произнес Кирк, – но ты не должен был навязывать нам это. Ты глупец, если полагаешь, что Клингоны в самом деле намерены вести переговоры. Наступит момент, и ты поймешь, что был не прав, не послушав меня.
Капитан Кирк вышел и отправился на "Энтерпрайз". Он чувствовал стыд за необузданную ненависть, кипевшую в нем, но был слишком рассержен, чтобы обращать на это внимание.
Глава 2
Прибыв на "Энтерпрайз" рано утром следующего дня, Маккой вошел в турболифт и очутился рядом с Джимом Кирком. Капитан, по всей видимости, совсем не спал – Маккой сам не мог долго уснуть, осмысливая политическую важность миссии, – но капитан не был уже таким сердитым и неприступным, как накануне. Доктору Маккою показалось, что Кирка что-то беспокоит, но он скрывает это.
Маккой ни в коей мере не винил Кирка. Ночью, борясь с бессонницей, доктор пришел к выводу, что и Кирк, и Спок правы каждый по-своему.
Установление мира с Клингонами имело смысл, по крайней мере, теоретически, и Горкон обратился с просьбой направить для сопровождения "Энтерпрайз".
Нужно быть плохим политиком, чтобы отказаться от такой возможности.
В то же время Маккой был сердит на Спока и на Звездный Флот за отказ принять во внимание личные чувства Джима. Кудао с болью отозвалось во всех них и напомнило о смерти Дэвида. Пусть даже это случилось много лет назад…
Невероятно, но до этой встречи в турболифте Маккой никогда не замечал, как сильно посеребрились волосы капитана. Трагические события последнего десятилетия состарили их всех. Доктор с горечью подумал, что вот так – в лифте, на мостике – ему предстоит побыть с капитаном совсем недолго.
Кирк поприветствовал Маккоя кивком головы и нажал на пульт. Лифт пошел вверх. После многих лет совместной службы им не нужны были слова: они знали, куда направляется каждый из них.
Ощущая настоятельную необходимость поговорить, Маккой решил, что время и обстоятельства благоприятствовали ему, и решил немедленно воспользоваться этим.
– Лифт, остановись, – дал команду Маккой. Лифт замедлил ход и замер.
– Джим, эта миссия не дает тебе покоя. Ты не хочешь поделиться с кем-нибудь?
Кирк смотрел куда-то в пустоту, затем, вздохнув, взглянул на Маккоя.
– Я думаю… Наверное, тебе никто не говорил. Во время нападения на Темис Кэрол была там.
– О боже, – чуть слышно произнес пораженный Маккой. – Я даже не знал об этом…
– Думаю, командование не хочет предавать гласности эту информацию в связи… с моим участием в этой миссии.
– С ней все в порядке?
Кирк отвернулся.
– Здание рухнуло прямо на них. Кэрол получила тяжелые травмы черепа.
У нее поврежден мозг, она в критическом состоянии. Через неделю станет ясно, приживется ли имплантированная ткань.
Доктор положил руку на плечо Кирка.
– Джим, я очень сочувствую тебе. Как они могут, сукины дети, как они посмели просить тебя об этом? Смилли мог найти кого-нибудь еще, например Зулу.
– Может быть, – Кирк расправил плечи и вновь встретился взглядом с Маккоем. – Я не могу обсуждать приказы, Боунз. Даже если б я остался с Кэрол, чем я сумел бы помочь ей теперь? До тех пор пока ситуация с ней не прояснится, я хоть немого отвлекусь. Миссия не займет и недели. В худшем случае – плюс несколько дней. Затем я снова буду с ней.
"Если она еще будет жива", – подумал Маккой. Он был уверен, что Джим подумал о том же, но ни один из них не осмелился произнести эти слова вслух.
Джим Кирк печально покачал головой.
– Но это задание, впрочем… ничего не упрощает.
– Разумеется, нет, – согласился Маккой. – Не могу поверить, что у них достаточно мужества…
– Я сам не мог поверить, пока не понял, что говорю Споку, – капитан скривил губы, изобразив подобие улыбки. – Это шокировало его. Я ему сказал, что все Клингоны должны умереть и что они животные.
– Я лично был знаком с некоторыми в свое время, – полушутя полусерьезно сказал Маккой.
– Я не хочу войны, Боунз.
– Никто этого не хочет, – заверил его доктор.
– Я не желаю видеть на своем корабле Клингонов, – мрачно заметил Кирк. – По крайней мере, сейчас. Дело не только в том, что они сотворили с Кэрол. Не знаю, почему, но после стольких лет смерть Дэвида вновь преследует меня, нас обоих, хотя мы об этом и не говорили. Кудао, я думаю…
– Это, вероятно, такой период. Когда убили Дэвида, у тебя не было времени горевать. Ты был занят спасением жизни экипажа. Ты всегда вел себя как капитан – всегда брал ответственность за жизнь других, не имея возможности позаботиться о себе. Неужели ты не поймешь, что тебе придется оставить "Энтерпрайз"? Наверняка твое сознание не хочет признать этот факт, но подсознание никогда не забывает об этом. Через три месяца мы выходим в отставку, и, когда это произойдет, ты не будешь капитаном Джеймсом Т. Кирком, живущим по самым высоким идеалам. Тебе придется иметь дело с Джимом Кирком, обычным человеком, – голос Маккоя стал мягче, – а он никогда не простит Клингонам смерть своего сына. Круге отнял у тебя семью, лишил шанса жить для сына. Этот Клингон не будет ждать, пока ты выйдешь на пенсию.
"Может быть, и Кэрол тоже…"
Джим Кирк стоял не шелохнувшись, глядя в сторону. Он замер так надолго, что Маккой испугался, не перешагнул ли границы дозволенного. Но капитан Кирк нажал на пульт управления, и лифт плавно пошел вверх.
Только когда открылись двери, капитан сказал:
– Может быть, ты и прав, доктор, но Спок ошибается, доверяя Клингонам. Я по-прежнему считаю, что заключение мирного договора – ошибка.
Маккой вздохнул.
– Знаешь, что я тебе скажу? В глубине души я тоже так думаю.
К середине дня все члены экипажа заняли свои места у пультов, и "Энтерпрайз" был готов к отлету.
Кирк с утра располагал временем, чтобы осмыслить разговор с Маккоем.
Несмотря на накопившуюся боль, он принял решение по двум пунктам: не дать личным чувствам помешать успеху своей последней миссии, но и не пойти на поводу у Клингонов. Этот вопрос он предоставит решать дипломату Споку.