Лучшее, что можно было сделать, – это оставаться корректным.
Горкон что-то говорил. Кирк нахмурился, стараясь вникнуть в смысл его слов.
– Благодарю вас, капитан Кирк. Вечер был чрезвычайно… поучительным.
Кирк почувствовал слабый укор совести и злость и ответил заплетающимся языком:
– Скоро нам предстоит встретиться еще.
Горкон посмотрел на него проницательным взглядом, от которого Кирк неуютно поежился.
– Вы не доверяете мне.
Капитан отвел взгляд.
– Я не виню вас, – спокойно продолжал Гор-кон. – В вашем представлении я – как бы это сказать? – своего рода стереотип. Если будет создан новый прекрасный мир, то нам, старым людям, жить в нем придется, ой, как тяжело.
Кирк почувствовал очередной приступ ярости, и кровь прилила к его лицу.
"Нам, старым людям…"
– Капитан Спок, – откланялся Горкон.
– Канцлер, – Спок повернулся к Азетбур. – Очень приятно было познакомиться, мадам.
– Капитан Спок, – поклонилась Азетбур, садясь рядом с отцом.
– Генерал Чанг, – неожиданно для себя самого и для других раскланялся Кирк. – Мне приятно…
Чанг смотрел на капитана, вновь приблизившись к нему чуть ли не вплотную, как будто испытывал Кирка, намереваясь заставить его отступить.
Поза Чанга, голос, кривая усмешка – все говорило о вызывающем поведении генерала.
– Как жаль, что приходится расставаться. Ну что ж, скажем друг другу "прощай" до следующей встречи?
Кирк сжал кулак, горя в этот момент единственным желанием двинуть Чангу по физиономии, но, видя тревожные взгляды Спока и Горкона, он вместо этого ударил в грудь себя и отдал честь, как это было принято у Клингонов.
Разъяренный Чанг был страшно поражен реакцией капитана Кирка.
Клингоны поднялись на платформу пространственного перемещения, и генерал, достав коммуникатор, сказал в него несколько слов и кивнул Кирку.
– Запускай, – скомандовал Кирк, даже не стремясь скрыть в голосе чувство облегчения.
Послышался тихий вой, фигуры Клингонов замерцали расплывшимся облачком и исчезли.
– Слава богу, – вздохнул Скотт, устало опираясь на приборную панель.
– А ты видел, как они ели? – посетовал Чехов, русский акцент которого стал еще заметнее после выпитого эля. – Ужасные манеры.
– Я очень сомневаюсь, – прервал его Спок тоном, которого Кирк раньше в голосе своего помощника не замечал, – что наше собственное поведение войдет в свод дипломатических отношений как образцовое.
Капитан Кирк провел рукой по лбу, словно пытаясь снять начинающуюся головную боль. Он решил, что завтра попробует принести свои извинения и подумает, как исправить ситуацию с клингонами, но это завтра, когда он сможет трезво мыслить. Теперь же стоило восстановить силы и прийти в норму.
– Пойду высплюсь, – негромко сказал Кирк Споку. – Дай мне знать, если найдешь способ исправить положение.
Капитан неуверенной походкой направился к себе в каюту с ложным ощущением, что со всеми неурядицами, возникшими за обедом, покончено.
Глава 4
Находясь под неусыпным оком телохранителя, Азетбур замешкалась у двери кубрика отца. Хотя на "Кроносе-1" был полдень, у нее все еще слегка кружилась голова от выпитого накануне зля, и девушка решила немедленно пойти к себе в каюту и полежать, пока не пройдет весь хмель. Постояв немного, она сбросила с себя дремоту – ее охватило непонятное ощущение страха, сопровождавшее ее с того самого момента, когда она ступила на корабль. Сердце Азетбур учащенно билось, она, не раздумывая, подошла к каюте Горкона в сопровождении телохранителя, приставленного охранять ее и ее каюту.
Рука Азетбур потянулась к звонку. Девушка сама не знала, зачем пришла сюда. Разве что убедиться в том, что ее отец по-прежнему жив. Еще до отлета на Землю Азетбур мучили сновидения о смерти отца. Теперь же, под влиянием эля, все опасения и страхи усилились, и она бежала к отцу, как ребенок, напуганный ночными кошмарами. Такое поведение было не к лицу члену Высшего Совета, и Азетбур стало стыдно.
Она нажала кнопку и облегченно вздохнула, увидев отца, одетого в простую черную тунику. Прежде чем войти, Азетбур сделала знак охраннику остаться за дверью и, когда та закрылась, пожурила Горкона:
– Отец, а где твоя охрана?
Это уже стало постоянной причиной раздора между ними. Горкон не уделял особого внимания своей личной безопасности, в то же время по отношению к дочери принимал самые немыслимые и чрезмерные меры для ее охраны. Канцлер полурассеянным взглядом обвел помещение, словно удивляясь тому, что не видит охранника, и провел пятерней по седеющей бороде. Рядом с креслом горел яркий свет, Азетбур заметила на видеоэкране текст. Она догадалась, что отец читал, когда она позвонила, готовясь – Азетбур в этом не сомневалась – к встрече со своими советниками. Она уже привыкла к его рассеянности – побочному результату напряженной работы.
– Хм, куда-то пропал, – ответил Горкон, глядя на Азетбур янтарными глазами и улыбаясь. – После выпитого эля от них нет толку, где-нибудь, наверное, отсыпаются. Я полагаю, надежнее доверять охранной аппаратуре.
Проходи, садись, – он махнул рукой на кресло. – Ты пришла ко мне как член Совета или как дочь?
– И как член Совета, и как дочь, – ответила Азетбур, продолжая стоять.
Горкон же уселся в кресло и внимательно смотрел на дочь.