И до мушек в глазах и ломоты в спине мы с ней вместе резали мышей, пытаясь отрегулировать толщину тонкой пенной струи. «Умная» пена заполняла рану, расширяла её, пару мгновений застывала, а потом… Потом я пыталась её разрезать, да так, чтобы не задеть ткани, расположенные под ней.
И задача эта была ничуть не легче, чем впитать всё множество книжных знаний по медицине, что Всёля впихивала в меня, пользуясь любой удобной минутой.
— Всё к лучшему, Ольга, всё к лучшему. Когда бы ещё ты такое придумала? — утешала она меня и подсовывала нового подопытного. – А так – сколько пользы!
Я только кивала и снова бралась за инструменты – не хотелось думать, вспоминать и сравнивать. Работа, только работа!
ГЛАВА 9. Новый квартирант
— Ольга, Ольга! — аккуратно потеребила меня Всёля.
Я поморгала, зажмурилась и снова открыла глаза. Задремала прямо над книгой. Вот засоня! Машэ что-то смотрела на панели, но звук сделала тихонько, чтобы меня не тревожить, — заботливая. Я улыбнулась и потянулась, ощущая радость оттого, что ничего не болит, что разбудивший голос — ласковый и добрый, оттого, что вокруг спокойствие, что я на станции, где очень нужна.
Вот, опять.
— Ольга, нужна твоя помощь. Там, возле входа. Пойди, посмотри.
Я глянула на хроно. Плохо видные в ярком свете станционных ламп цифры показывали, что у нас ранний вечер.
— Быстро нужно? — лениво поднялась с дивана.
— Даже не знаю. Только, Лёлечка, тунику обязательно надень.
И вот это «Лёлечка» встревожило, обдало холодом, как прыжок в ледяную воду. Мгновенно проснулась, растеряла беззаботность. Потёрла лицо, а потом, как была, в белом просторном домашнем платье, побежала к выходу, на ходу вызывая тунику. Только успела крикнуть:
— Машэ, будет пациент!
Распахнула дверь. К лицу плотным сырым покрывалом прижался густой туман с запахом прели, леса и чего-то незнакомого. Сквозь эту пелену и плотные сумерки ничего не было видно, лишь неясные колеблющиеся тени.
— Два шага вперёд.
Я их сделала и остановилась — звуки в тумане причудливо искажались и глохли, но мне послышался то ли стон, то ли какое-то слово.
— Внизу, — подсказала Всёля.
Я резко присела, и моя рука сразу же наткнулась на ткань.
— Всёля, что ж я как слепая! Свет!
Фонарь от входной двери запутался в закручивающихся лохмотьях тумана, и единственное, что я смогла рассмотреть в этом умирающем свете, была фигура в тёмной одежде. Она лежала, будто упавший слепой, неловко, неестественно подогнув голову и вывернув одну ногу. Жив ли человек?
— Жив. Давай его на станцию.
— Транспорт! — скомандовала я, и фигура чуть приподнялась и поплыла к источнику света. — Всёля, давай стол прямо в приёмном зале.
— Он останется у нас какое-то время, — тихо прошелестело у меня в голове.
— Всё так плохо?
— Даже хуже...
— Тогда отдельную комнату.
Провожая взглядом плывущую к двери лежащую фигуру, я потёрла плечи — этот туман явно был не лучшим соседом для моего легкого платьица.
Когда оказалась среди привычных белых стен, а дверь за моей спиной с тихим шипеньем закрылась, я облегчённо выдохнула. Надо же, а ведь даже не заметила, что там, снаружи, неясная тревога плавила всё внутри, мешая думать. Даже находку нашу не рассмотрела как следует, пока не зашла внутрь.
А посмотреть было на что. Мужчина. Кажется, очень высокий, в длинном плаще, закрывающем его от шеи до пят. И мне не показалось — он действительно лежал вниз лицом, и не только ноги и голова были в неловкой позе. Оглянулась — Машэ уже и след простыл. И хорошо. Чую, что-то тут совсем плохое.
— Всёля, давай быстро на осмотр. Что там?
Транспорт резво двигался в коридор к лаборатории. Там уже была дверь в новую комнату.
— Сейчас сама всё увидишь.
И я увидела. Когда перевернула мужчину с помощью всё того же слегка модифицированного транспорта.
— О боги милосердные...
Я закрыла рот рукой. Это было похоже... похоже...
Мне многое пришлось повидать благодаря Всёле: и колотые раны от холодного оружия, и раны от оружия огнестрельного, и открытые переломы. И роды я принимала. И душевные раны бинтовала.
Но вот такого...
Такого я ещё не видела.
Теперь человек лежал, безвольно запрокинув голову и свесив руку, измятую какой-то неизвестной силой в совершенно нереальное положение. Плащ завернулся, и ярким жутким пятном в животе человека зияла ярко-алая рана, похожая на кратер вулкана, — широкая снаружи, с узким основанием, а края – как на картинке в книгах – слои человеческих внутренностей...