Я сцепила зубы и занялась своим привычным делом — помощью страждущему. Не интересует меня, почему он так делает. Вот не интересует, и всё!
— Ольга, это срочно!
— Да, иду. Секунду, — я распыляла перевязочный материал над грудной клеткой Алессея.
Но секундой дело не обошлось — пришлось пережидать новый приступ.
— Ольга! Нет времени!
Входная дверь уже открылась, и я, сделав последнее движение для распыления, поспешила на выход. Передо мной раскрылась картина непогоды над цветущей летней природой: над головой от самого горизонта клубились тучи, закрывая полнеба, на глазах набирая тёмного цвета, а под ногами до близких белых сельских домиков пролегла трава — высокая, зелёная и такая яркая в этом закрывающем светило грозовом фронте, что хотелось потрогать и проверить, настоящая ли она. Ветер, шквалистый, набиравший силу, пригнул ближайшие травяные заросли, и в просвете мелькнуло что-то белое. Я побежала туда.
Женщина.
В простой домотканой одежде она лежала ничком и, казалось, что, упав от толчка в спину, сейчас встанет и пойдёт дальше. Я присела рядом и дотронулась до сонной артерии. Пульса не было, но тело было ещё тёплым.
— Ольга... Ольга... Ольга... — тихо звала Всёля, и я никак не могла понять, чего она хочет. В голове билось паническое: «Опоздала!»
Я ухватила женщину за плечо и перевернула, надеясь запустить сердце. Рукой, что начала уже застывать, она прижимала к себе младенца. Оба были мертвы. Черная сетка сосудов — не знаю, что это было, — не оставляла сомнений, что и женщина, и малыш абсолютно, безвозвратно мертвы.
Я поднялась и огляделась. Совсем близко в траве, также ничком, лежал мужчина, он держал за руку девочку лет четырёх – как бежали, так и упали вместе. Их я уже не переворачивала, лишь проверила пульс. Мертвы.
Я побежала в ту сторону, откуда они, без сомнения, уходили — в сторону низких белых построек. В траве лежали тела детей постарше, которые, судя по всему, спешили за родителями. Ни в одном не было и искры жизни, тела уже остывали.
— Да что же это такое?! — прокричала я сквозь набегающие слёзы.
Ближе всех к посёлку (значит, шёл последним) лежал высокий мужчина, а может, парень — я не стала переворачивать, не желая ещё раз увидеть страшную черную сетку на его лице. Он, видимо, тащил, на верёвке домашнюю зверюгу. Не то собаку и не то кошку, зверь был не очень большим и явно любимым — аккуратный, с чистой блестящей шерстью.
Зверь был самкой. Самкой на сносях, потому что за ней в траве терялась цепочка новорожденных малышей, тоже мёртвых. А самый последний находился в процессе родов: головка прорезалась, но зверь уже ничего не мог сделать для своего потомства, потому что прямо на глазах остановил последнее слабое движение мордой и дышать перестал.
Я выхватила нож — тот самый подарок, — упала на колени и помогла малышу родиться, обернула его сухой чистой тканью, которую мне воплотила Всёля, перерезала пуповину и, замотав его, встала, глотая слёзы и глядя на мертвых.
— Я бы могла их спасти, если бы не задержалась...
— Ольга, скорее назад! – это Алессей, скрюченный вправо и сильно хромающий на левую ногу, сделал от станции несколько шагов. — Это магическая буря! Людей убил первый шквал. А это, — он махнул на небо, — идёт второй! Скорее на станцию! Нужно укрыться.
Я обернулась к белым домикам и сделал шаг в ту сторону.
— Нет, Ольга! — взревел маг. — Там все так же мертвы, как и здесь! По всем землям не осталось живых! Назад!
Я глянула на небо.
Последний свет светила гас, казалось, от усиливающегося ветра, что валил с ног, белые домики были плохо различимы из-за накрывавших нас сумерек. И из них прямо на станцию двигался вал туч. Они всё больше теряли форму приближаясь.
— Ольга! Опасность! Быстро внутрь!
Всёлина команда, словно хлыст, сдернула меня с места и заставила двигаться. Я неслась к станции, по спине тёк животный ужас.
Впереди, припадая на ногу, хромал Алессей. В дверях станции, которая сейчас была похожа на огромную серебристую полусферу, маячила фигурка Машэ. Она отошла в сторону, а маг стал у проема и протянул мне, бегущей, руку, ухватился и дернул внутрь, втаскивая в закрывающуюся дверь под мысленные вопли Всёли: «Быстрее! Быстрее, Ольга!».
В стену за нашими спинами врезалось что-то огромное, станция содрогнулась, и мы вместе с ней. А потом резко стало тихо.
Ушли. Успели.
Отдышались мы нескоро.