— Расскажите немного о вашем мире, Вольдемар. Чем вы живёте? Чем занимаетесь? Для нас всех большой неожиданностью было узнать о существовании безмагических зон, — разлилась я певчей птичкой, нарочно не замечая вопроса в его глазах.
Мы ведь даже не знали, есть ли у него жена, дети. А может, он помолвлен?
— Нет у него никого!
Но я не обратила внимания на слова Всёли. Пусть он сам, рассказывая обо всем, даст нам что-то понять. Расчёт оказался верен. Князь, видимо, оседлал любимого конька и стал увлечённо рассказывать о зонах, в которых не было магии от самого сотворения этого мира, затем перешёл на рассказ об академии Техномагии, которую возглавляет его отец. Ожидалось — не без сожаления в голосе, — что и он это сделает спустя какое-то время. Рассказал, о том, что у него прекрасная, понимающая мама, и при этом очень внимательно смотрел на меня.
Потом князь поведал о сестре, о том, что она недавно вышла замуж, живет далеко от столицы и сильно скучает.
Слушая, я просканировала весь организм князя, отодвинув Шакруха в сторону.
— А кто её муж? – уточнила, склонившись над правой рукой.
— Б-барон, — проговорил он немного напряженно.
Я подняла на него глаза.
— А расскажите нам о ваших свадебных обычаях, — спросила с милой улыбкой.
Надеюсь, что она была действительно милой, и милой в достаточной степени, чтобы это показалось просто глупостью любопытной барышни.
Он чуть дернул бровью – не поверил. Но на вопрос мой ответил, пространно расписав помолвку, все правила поведения жениха и невесты, потом – свадьбу, обычаи, обряды.
Я даже заслушалась, заканчивая осмотр.
— Вольдемар, вы прекрасный рассказчик! Думаю, Машенька уже упомянула, что мы путешествовали по многим мирам и повидали немало. И везде, представляете, везде обычаи разные! Например, есть такой мир, в котором невеста должна показаться жениху обязательно лысой.
Князь смотрел на меня с глубоким непониманием. А вот Машэ в это мгновение затаилась в кресле и даже перестала дышать. Шакрух приподнял морду и смотрел на неё.
— Если мужчина видел девушку с волосами, до того как она обрила голову налысо, то уже не возьмёт её замуж.
Я вглядывалась в его лицо так внимательно, что он должен был понять, услышать мой посыл: «Ну, скажи! Скажи, что ты думаешь по этому поводу!»
— Машэ, это правда? – князь глянул на неё недоверчиво. Она, закусив полную нижнюю губу, кивнула и уставилась в сторону.
– Варварство какое-то, — пробормотал он, пожал плечами. – Зачем?
— Ольга, он нам нужен.
— Тихо, не мешай.
— Показать себя ничем не прикрытой, понимаете? – я прищурилась, изучая его эмоции, потом повернулась к Машэ и пропустила пальцы через прядь её выбившихся из-под косынки волос. – Вот взять и такое богатство сбрить, а?
Он нахмурился, а потом скривился.
— Да ну, глупости. С волосами-то красивее.
— А как у вас относятся к невестам-сиротам? — снова повернулась к нему. — Например, мог бы знатный человек взять замуж сироту?
— Ольга, не перегибай.
Я вообще проигнорировала эти Всёлины слова. Потому что… Вольдемар был отнюдь не глуп и, кажется, разгадал мою игру.
— Это вообще ерунда, — сказал со снисходительной улыбкой. – На это никто не смотрит.
— Вот! Я же говорила!
Я повернулась к Машэ, что застыла изваянием в кресле, только круглые глаза выдавали – она потрясена.
Так, а сейчас самое важное:
— Машенька, сходи в столовую, принеси Вольдемару поесть. Чего бы вам хотелось? – обратилась к князю.
Он чуть оживился, прервал нашу дуэль взглядов и улыбнулся Машэ.
— Машенька, — сказал, и её лицо чуть потемнело – она покраснела, — принесите тот суп. Такой запах!.. — И он улыбнулся. И в этой улыбке было признание слабости – ему в самом деле понравилось! – И мяса того побольше. Пожалуйста.
В голосе – нежность, в глазах — ласка.
Машэ повернулась ко мне. Ноздри широкого носа раздувались от сдерживаемого восторга, который так и плескался во всём её существе, мелко закивала, сжимая губы, чтобы не выпустить эмоции.
Подхватилась и убежала.
— Ольга, он наш!
— Подожди.
И когда дверь закрылась, я задала самый важный вопрос. Тот, что волновал меня больше всего.
— А в вашем мире может князь жениться на безродной сироте?
Я очень старалась быть спокойной, и, хоть губы дрожали, а глаза стали влажными, слезы всё же удержала.
— Я – могу, — он сказал это тихо, но твёрдо. – Ведь нас благословит богиня.
Я опустила веки, чтобы спрятать слёзы, быстро наполняющие глаза, но ответ приняла.