«Неотложные дела» гласил заголовок записки. Следом ровными строчками миссис МакАдамс записала все, что планировала поручить мне, дабы подготовиться к счастливому воссоединению семьи после летних приключений в лагере бойскаутов. Я перечитал это послание из прошлого несколько раз, словно надеясь с каждым новым прочтением найти в нем что-то новое, какую-то подсказку, которая могла бы помочь мне отыскать хозяев. И с каждым разом, взамен отступающему чувству тоски, во мне все сильнее укреплялось чувство долга. Задачи, поставленные когда-то, но так и не выполненные мной в силу обстоятельств непреодолимой силы, словно проклятие неприкаянной души, повисли на моих плечах. А если быть точным – то на приводах рук.
Список неотложных дел включал тщательную уборку на первом и втором этажах нашего особняка, стирку белья, полировку мебели и приготовление праздничного ужина из трех смен блюд. В привычных условиях я мог бы справиться с этим заданием за несколько часов, попутно транслируя радиопередачу с бейсбольного матча и штопая чулки миссис МакАдамс. Но сейчас, в мире покрытом радиоактивным пеплом, передо мной возникли некоторые препятствия. Я не мог приступить к выполнению даже первого пункта списка – уборке. И причиной тому была вовсе не лень, которую в принципе не могут испытывать роботы. Сложность заключалась в том, что ни первого, ни второго этажей у дома семейства МакАдамс больше не было. Они были бесследно снесены ударной волной. Но двинуться дальше по списку, не выполнив первого пункта, я не мог. Так уж устроены роботы.
Решение вопроса я нашел, выстроив протяженную цепочку причинно-следственных связей. Но утомлять дорогого читателя бесконечной лентой машинных алгоритмов было бы не вежливо, а потому я объясню суть своих размышлений в двух словах. Я не мог навести порядок в несуществующем особняке. А значит, загвоздка была лишь в том, чтобы заставить этот самый особняк существовать.
Дальнейшее выполнение заданий моей хозяйки не вызывало у меня никаких затруднений. Вооружившись побитой временем садовой утварью и инструментами, найденными в уцелевшем подземном гараже, я принялся заготовлять строительные материалы: кирпич, деревянный брус, черепицу. Всем этим меня снабжали усыпанные руинами окрестности. Достаточно было лишь привязать к корпусу тележку и совершить непродолжительную вылазку в том или ином направлении. Сложнее всего было с добычей стекла. Окон в доме было не меньше двух дюжин, а целых стекол в стертых с лица земли соседних постройках почти не осталось. Мои походы в поисках стекла затягивались на недели, и даже месяцы. Во время таких путешествий мне все чаще встречались люди, с которыми я всегда стремился завести разговор. К сожалению, в подавляющем большинстве случаев, люди эти не разделяли моей тяги к общению. А иногда и вовсе оказывались не людьми, а страшными их подобиями. Тогда, при всем моем миролюбии, в ход приходилось пускать данные мне создателями средства самозащиты. И из этих схваток я всегда выходил победителем.
Когда все необходимые материалы были собраны, я возблагодарил небеса за то, что фундамент особняка не пострадал, потому как с устройством этой части здания я не смог бы справиться при всем своем железном терпении и неограниченном запасе времени. Действительно, впереди у меня была целая вечность, которая могла бы оборваться, лишь если бы мой ядерный аккумулятор перестал питать мои конечности энергией. Но запас батареек я своевременно пополнял, изредка выбираясь в непродолжительные экспедиции. Во время одной из них и произошла эта любопытная история, удостоившаяся отдельной страницы в дневнике, который я пристрастился вести во время непродолжительного отдыха от строительства.
Неслышно скользя вдоль обрывистого берега реки, который неминуемо вывел бы меня к северной оконечности исполинской свалки – надежному источнику самых разных деталей. Мое внимание в ночной тишине привлек громкий шум, совершенно нехарактерный для здешних мест. Потушив фонарь и полагаясь лишь на приборы ночного видения, я сбавил ход и двинулся к источнику криков и, как я позже разобрал, яростного собачьего лая.
Не прошло и пары минут, как я стал свидетелем жестокой и драматичной схватки, разворачивавшейся на небольшой площадке, образовавшейся меж гор мусора. Двое рейдеров (а к тому моменту я уже знал, как именуют себя эти утратившие всяческие представления о морали бандиты) вели неравный бой с крупным рыжим псом служебной породы. То, что животное принадлежало хозяину, было совершенно ясно, хотя бы по тому, что тело его лежало здесь же, и пес самоотверженно защищал его от неминуемого разграбления и надругательства.