Тильда открыла рот, чтобы сказать “да”, но не смогла ничего произнести. Она в ужасе кашлянула, а Криспин повернул к ней удивленное лицо.
– Да. – Ее ответ прозвучал торопливо, хрипло и слишком тихо, но священник был удовлетворен и повернулся к Милли и Гаю, которые отвечали быстро и уверенно.
Затем священник опять обратился к ним:
– Кто посаженый отец этой женщины?
Лорд Уинтер сделал шаг вперед и взял Тильду за руку. Она почувствовала его ободряющее и ласковое пожатие. Он с гордостью ей улыбнулся и вложил ее руку в руку священника. У Тильды все в душе запело. На этот раз ее выдают замуж с радостью и гордостью, а не избавляются от нее. Священник соединил их с Криспином руки.
– Моя, – прошептал он и добавил: – Навсегда.
Остальная часть свадебной церемонии, включая свадебный завтрак, закружила Тильду подобно вихрю. В церкви собралась почти половина графства. Многие из фермеров Криспина пришли потом в Ормсби-Парк, где для них на южной лужайке были расставлены столы с угощением.
После обеда в парадной столовой, за которым Тильда почти ничего не ела, Криспин повел ее познакомиться с арендаторами. Во время обеда он внимательно за ней наблюдал и отметил, что она совсем не ест. Поэтому, прежде чем выйти с ней в сад, он сунул в карман салфетку. Угощение для гостей было обильным. Он выбрал аппетитный и еще теплый пирог с мясом, завернул его в салфетку и протянул Тильде.
– Что это?
– Пирог, – как ни в чем не бывало ответил он. – Очень вкусный. Ешьте.
Она неохотно взяла его. Пирог действительно выглядел аппетитным, а откусив кусочек, она вдруг поняла, что очень голодна.
– Вот так-то лучше, – весело сказал Криспин, не сводя с нее глаз. – Мне вовсе не хочется, чтобы моя новобрачная упала в голодный обморок.
Жаркий румянец окрасил ей щеки – она подумала о том, что у новоявленной герцогини есть и иная причина, чтобы почувствовать дурноту.
А Криспин стал представлять ей своих арендаторов, и Тильда постаралась как можно любезнее исполнить свой долг новой хозяйки поместья. О других обязанностях новобрачной ей лучше не думать – она успела их выполнить раньше.
Последняя представленная ей пара была чета Марлоу. Лесник с гордостью указал на свою жену.
– Через месяц исполнится двадцать пять лет, как мы женаты, ваша милость. Позвольте пожелать вам такой же счастливой жизни, как у нас. И я тешу себя надеждой все еще работать у вас в это время, – почтительно произнес он.
Боже! Двадцать пять лет, подумала Тильда. Мне будет пятьдесят! А Криспину почти шестьдесят. Анти – тридцать, и она, наверное, сама уже будет мамой. У Тильды рука потянулась к животу. А этот малыш? Даже он станет взрослым мужчиной или женщиной. И другие дети, несомненно, тоже появятся.
Тильда с непринужденной улыбкой обсуждала с миссис Марлоу, какие запасы продуктов следует держать в кладовых и как лучше всего готовить воск для полировки.
– Я сделал так, как вы сказали, и следил за ним. – До Тильды донесся голос Марлоу. – Вы были правы, ваша милость, хотя в толк не возьму, как вы догадались, что это он.
– Хорошо, – Криспин кивнул. – Теперь я сам этим займусь. Что-нибудь осталось?
О чем они говорят? – недоумевала Тильда.
– Только один, ваша милость, – сказал Марлоу. – Сразу же около дороги, где разрешен проход для чужих, как раз в том месте, куда выходит тропинка из сада. Он спрятан поглубже в подлеске.
– Ты отпустил пружину?
Капканы. Они говорят о капканах. Тильде стало стыдно – за последние недели она ни разу не вспомнила о том, что так волнует Криспина.
Со все возрастающим волнением Тильда ждала мужа. Сара давно ушла, а Криспин не появлялся. Господи, что его задерживает? Если он сейчас не придет, то она просто не знает, что ей делать. Может, он вообще не придет? Время шло, а эта мысль не давала ей покоя и ледяным холодом проникала в душу. Она хотела уже задуть свечи и лечь в пустую постель. Но что это с ней? Неужели она начинает себя жалеть? Тильда расправила плечи и прищурила глаза. Если она станет себя жалеть, то и окружающие сделают то же самое. И ее муж в первую очередь. Вот уж жалости от него ей не надо! Это их брачная ночь, и если Криспин не желает, чтобы все происходило, как положено, то по крайней мере ему следовало бы прийти и сказать об этом. Она упрямо стиснула челюсти. Да, пусть скажет! У него должны быть на то веские причины.
Тильда схватила халат и прошла к двери, ведущей в его спальню.
На каминной полке горела всего одна-единственная лампа. Тильда обвела взглядом комнату – никого. На кровати лежала ночная рубашка, а на полу была разбросана свадебная одежда. Но где он? Совершенно очевидно, что он ее избегает. Обида и гнев охватили Тильду. Ей остается только вернуться к себе. Она поняла намек, и не стоит унижаться и поджидать здесь его милость.