У Милли глаза полезли на лоб.
– Ой, Тильда, – с благоговейным трепетом выговорила она. – Я об этом не подумала. Какая ты умная! Но все равно он на тебя рассердится. А если ему придется уступить Сейнт-Ормонду и согласиться на брак, то он рассердится еще больше.
Тильда пожала плечами.
– Ничего страшного. В конце концов, он может только наорать на меня, поэтому перестань волноваться и лучше подумай о своем подвенечном платье.
– Прибыл лорд Пембертон, ваша милость. – Беббингтон объявил об этом, когда все собрались к обеду.
Криспин обрадовался и, обернувшись, взглянул на Тильду. Она выглядела совершенно спокойной и даже немного самодовольной. Ну и ну! Она явно готовится к поединку и, видно, расценила тот факт, что лорд Пембертон не прислал письма, так же, как и он сам.
Он с некоторой опаской наблюдал за тем, как изменилось ее лицо: сдержанность уступила место холодному высокомерию. Именно такое выражение он увидел у нее, когда она приехала к ним. Потом постепенно она смягчилась, общаясь с его семьей, но он не заметил, как это произошло. А вот теперь, когда она надела непроницаемую маску равнодушия и снова превратилась в недосягаемую богиню, он впервые увидел, каким образом она это делает.
Тильда подняла подбородок, выражение лица стало надменным, губы, которые смеялись очередной шутке Джорджи, вытянулись в холодной улыбке.
– Пригласи лорда Пембертона, Беббингтон, – произнес Криспин. – И, пожалуйста, скажи ему, чтобы не беспокоился из-за своего дорожного платья, – у нас без церемоний.
Спустя минуту появился лорд Пембертон и был встречен почтительно и любезно.
– Милорд. – Криспин пошел ему навстречу. – Надеюсь, вы отобедаете с нами? – И, не дожидаясь ответа, повернулся к дворецкому. Пожалуйста, прибор для милорда.
Бесстрастный взгляд Беббингтона говорил о том, что прибор либо готовят, либо уже поставили. Беббингтон начал служить дворецким в Ормсби-Парк, когда Криспин еще бегал в детском платьице, и поэтому ему не требовалось указаний, чтобы поставить лишний прибор для нежданного гостя.
– Я в дорожном костюме… – сердито возразил лорд Пембертон.
– Это понятно, – ответил Криспин, – но вам нет никакой надобности переодеваться. Сегодня у нас только родственники. Ради бога, не беспокойтесь!
Улыбка Криспина не сулила ничего хорошего, голос звучал властно, показывая Пембертону, что придется уступить. Криспину было важно, чтобы Пембертон сел со всеми за стол и стал плясать под его дудку. Великолепный обед у его милости отрежет ему пути к отступлению.
– Уверен, что вы со всеми знакомы, милорд, – сказал Криспин.
Лорд Пембертон окинул глазами гостиную и грубоватым тоном признал, что знает всех. Его гневный взгляд остановился на Тильде. Криспин с трудом удержался, чтобы не заслонить ее собой, оберегая от дяди.
– Милорд, как замечательно, что вы решили приехать. Я ожидала письма. Как тетя?
Нападение – лучший способ защиты, подумал Криспин. Тильда первая начала “военные действия” и указала дяде на его роковую ошибку. Теперь ему поздно отступать и придумывать новый “план действий”. Судя по растерянному выражению лица лорда Пембертона, он понял свою оплошность, и это его совершенно обескуражило.
– Родила дочь, – недовольно пробурчал он. Было ясно, что появление на свет еще одной дочки его нисколько не обрадовало.
– О, как чудесно! – воскликнула Тильда. – Девочки – это такое утешение в старости! Так считал Джонатан.
Криспин обменялся взглядом с Хастингсом и едва не расхохотался. Ну и плутовка! Он впервые слышал, как Тильда обрушивала свой сарказм на кого-то еще, кроме него. Поскольку он не являлся мишенью для ее остроумия, то смог полностью это оценить. Главное – вырыть яму, а жертва сама туда угодит. Тем не менее он решил вмешаться, пока лорд Пембертон не успел взять себя в руки.
– Выпейте, милорд, – предложил он гостю. – Уверен, это вас освежит.
Пока лорд Пембертон задумчиво потягивал отличную мадеру, Криспин сделал знак лорду Джону вступить в беседу. Пусть оба пожилых джентльмена посетуют на глупость молодого поколения. Дядя по привычке поворчит, а затем скажет Пембертону, как он рад, что избранницей его сына стала Милли. Если у Пембертона хватит сил “взбрыкнуть”, то, значит, они потерпели неудачу. В противном случае исход “поединка” предрешен. Особенно если им удастся договориться о помолвке до возвращения Пембертона домой!
Тут Криспин услышал слова лорда Джона:
– Хм! Это поколение никуда не годится. Одно радует – он сделал хороший выбор. Очаровательная девушка. Вы можете ею гордиться! Милли, подойдите сюда, моя девочка. И ты, Гай, тоже!
Криспин выругался себе под нос. Он не ожидал, что все произойдет так стремительно, и бросил взгляд на свою прежнюю суженую, но она выглядела вполне спокойно, так же как и Гай. Интересно, это Тильда их вымуштровала?
– Добрый вечер, папа. Я так рада тебя видеть. Мама хорошо себя чувствует? Нам очень неловко было отрывать тебя от нее в такое время.
– Да, конечно, – вступил в разговор Гай. – Здравствуйте, милорд. В последний раз мы виделись в “Уайтсе”,[10] но это было давно. Папа потребовал, чтобы я занялся делами имения.
Браво! – мысленно зааплодировал ему Криспин. Неплохо как бы невзначай дать понять, что семейство Молвернов достаточно богато, чтобы хорошо обеспечить даже младших сыновей.
Он облегченно вздохнул и отошел в сторону, решив, что лучше не вмешиваться. Меньше всего ему хотелось создать впечатление, что он жаждет навязать Гаю Милли. Если он покажет свое безразличие, то это произведет большее впечатление. В письме к лорду Пембертону он, как глава семьи, просто заверил, что одобряет этот брак.
К большому удивлению Тильды, когда Беббингтон объявил, что обед подан, Сейнт-Ормонд подошел к ней, подал руку и повел в парадную столовую, а остальные последовали за ними. Как-то в дождливый день Тильда вместе с Анти заглянула туда и поразилась ее размерами и убранством, а тогда в столовой мебель была покрыта чехлами. Этой залой не пользовались даже во время бала. Теперь на длинном полированном столе красного дерева сверкали серебро и хрусталь, отражая свет множества бра и канделябр, а также огромной люстры. Тильда поняла – его милость ожидал приезда ее дяди.
Лорду Пембертону не удалось заявить о своих отцовских правах, так как его усадили по правую руку от герцогини, а с другой стороны сидела леди Холлоу. Он не посмел обидеть этих двух влиятельных дам, и беседовать ему пришлось только с ними. Официальная обстановка обеда не подразумевала непринужденности, которая обычно царила за столом. Разговор был вежливым, серьезным, без каких-либо фривольностей и жарких споров.
– Вы все это нарочно устроили? – тихо спросила у Криспина Тильда.
– Конечно, дорогая. Главное правило ведения войны: никогда без надобности не обнаруживать себя противнику. А если твой враг – дурак и поступает как раз так, то следует немедленно этим воспользоваться. – Взгляд зеленых глаз пронзил ее. – Этому правилу вы сами успешно следуете. Может, вы и в шахматы играете? Там такие же правила.
– Признаюсь, – тихо сказала она, – что я приехала сюда с намерением не допустить того, чтобы Милли вышла за вас замуж, но я верю, что если бы она не встретила Гая, то вы сделали бы ее счастливой… – Она нерешительно подняла на Криспина глаза – Все, что я желала для Милли, – это счастья. И чтобы ее не заставляли выходить замуж, если она этого не хочет.
– Вы этого добились, – бесстрастно заметил он.