Тильда поймала себя на мысли, что ей приятно думать о герцоге как о человеке широких взглядов, который не сердится на неприятные слова, но она вдруг спохватилась: неужели она сменила гнев на милость? Лучше думать о его неблаговидном поведении. Но, к несчастью, как раз от этой мысли сердце у нее беспорядочно запрыгало и стало трудно дышать.
– Леди Уинтер! – раздался удивленный голос Гая. – Разве я сказал что-то неприличное?
Она недоуменно на него взглянула. О чем он говорил? Кажется, о парусном спорте. Она лучезарно ему улыбнулась.
– Что вы! И пожалуйста – не надо обращаться ко мне так церемонно!
Он расцвел.
– Я могу называть вас Тильдой? Мне это очень приятно. Значит, вы на меня совсем не сердитесь?
Оказывается она, сама того не сознавая, сердито смотрела… на Сейнт-Ормонда!
– Господи, нет, разумеется!
Когда подали следующее блюдо, Сейнт-Ормонд, до этого беседующий с Милли, решил оказать внимание двоюродной тетке Серафине и повернулся к ней. Гай, весело подмигнув Тильде, тут же начал развлекать разговором Милли.
Боже! Тильда вздохнула и повернулась к лорду Хастингсу, который задумчиво смотрел поверх ее головы. Затем, встретившись с ней глазами, тихо произнес:
– Скажите, леди Уинтер, как далеко зашли дела между… – Он сделал многозначительный жест, и она поняла, что он имеет в виду: сделал ли Сейнт-Ормонд предложение Милли, и если да, то принято ли оно.
Она помедлила с ответом. Не стоит обсуждать это с семьей Сейнт-Ормонда, и поэтому она удивленно и высокомерно – как ей казалось – подняла брови.
Лорд Хастингс улыбнулся.
– Это не праздное любопытство, дорогая. Интересно, знает ли Гай, почему вы с Амелией приглашены на чисто семейный прием. Позвольте положить вам кусочек гуся.
Она изящно склонила голову и спросила себя: почему сердце не замирает и она совершенно спокойна, когда Хастингс называет ее “дорогая”? Ведь Хастингс почти так же красив, как Сейнт-Ормонд, и по-своему обаятелен.
А он тем временем продолжал:
– Вы, наверное, заметили, что семья Молверн очень дружная, не хотелось бы, чтобы этот покой был нарушен. Может, кто-нибудь намекнет Гаю. Но, разумеется, не лорд Джон, поскольку это затронет честь Гая!
Тильда застыла.
– Вы полагаете, что это надлежит сделать мне, милорд?
– Может быть, вы прежде ответите на мой первый вопрос, – мягко напомнил он.
Несколько минут она молча ела и сосредоточенно обдумывала, что ей следует сказать, и наконец произнесла:
– Его милость получил одобрение моего дяди. Насколько мне известно, пока он не сделал Милли предложения. Они стараются получше узнать друг друга, и, конечно, Милли известны его намерения.
Большего она сказать не может. Ведь не скажешь о сомнениях Милли, не говоря уже о том, что она заподозрила растущее увлечение Милли Гаем.
У лорда Хастингса был задумчивый вид.
– Хм. Я понимаю, в каком щекотливом положении вы оказались. Хорошо. Я последую совету жены и не стану совать нос в дела Криспина. – Он улыбнулся. – Не подумайте только, моя дорогая, что мы вас осуждаем. Просто я счел, что нам лучше знать, что к чему, чтобы помочь вам, если вдруг Гай перейдет Криспину дорогу! – Он усмехнулся. – В конце концов, титул герцога – это всего лишь счастливая случайность, выпавшая тебе при рождении! И носитель этого титула не всегда отличается здравомыслием. Если Гаю удастся раскрыть Криспину глаза, тем лучше!
Тильда уставилась на Хастингса с изумлением.
– Думаю, леди Уинтер, что для вас главное – счастье вашей кузины.
Она молча кивнула.
– Вы действительно полагаете, что она была бы счастливее с Сейнт-Ормондом, чем с Гаем либо с кем-то похожим на Гая?
Тильда, не колеблясь, покачала головой.
– Я тоже так думаю. Она – прелестная девушка, леди Уинтер. Хорошо воспитана и скромна. У нее есть все, что Сейнт-Ормонд желал бы найти в своей невесте. Но… – он замялся.
– Но? – переспросила Тильда.
Он склонил голову набок.
– Если быть совершенно откровенным, леди Уинтер, и… очень грубым, то… он ей не по зубам!
С таким чистосердечным, хотя, разумеется, неделикатным заявлением Тильда молча согласилась.
В этот вечер Тильду в роли компаньонки заменила леди Сейнт-Ормонд.
– Ну нет, моя дорогая! – непререкаемым тоном заявила герцогиня. – Повеселитесь вместе со всеми, а заботу о Милли оставьте нам с Серафиной. Осмелюсь предположить, что приглашений на танцы у вас будет нисколько не меньше, чем у Милли!
Тильда покраснела, но возражать не стала.
Вдовствующая герцогиня оказалась права. Первым ее пригласил сосед Сейнт-Ормондов, весьма серьезный и достойный джентльмен лет тридцати с небольшим. Партнер старательно выполнял фигуры контрданса и рассказывал Тильде о местных достопримечательностях. Он спросил, откуда она, и был разочарован, узнав, что она живет в Лестершире.
– Может быть, я смогу увидеть вас в Лондоне, – с надеждой сказал мистер Барнз.
Она дала ему понять, что не бывает в Лондоне, и смягчила этот “удар” улыбкой. Он напомнил ей Джонатана: такой же искренний, добрый… и надежный.
Следующим танцем оказался вальс, на который ее пригласил лорд Хастингс. Краем глаза она узрела, что Гай пригласил Милли. Сейнт-Ормонду досталась леди Маркфилд.
– Не переживайте, – посоветовал Тильде лорд Хастингс, заметив, куда она посмотрела. – В конце концов, девочка вольна танцевать с кем угодно. Иначе она даст повод для пересудов. – С этими словами он закружил Тильду в вальсе.
Он был таким же высоким, как Сейнт-Ормонд, и Тильда без труда соразмеряла с ним свои шаги. Опять вспомнился тот вальс с Сейнт-Ормондом семь лет назад, танец, который он совсем не помнил. Наверное, тогда она дала волю фантазии, потому что впервые танцевала с мужчиной выше ее ростом, и который был ей очень приятен.
Танцевать с Хастингсом тоже было чудесно. Он говорил комплименты, острил, но не переходил границ приличия. Ей было хорошо… всего лишь хорошо. Она уверяла себя, что прежние воспоминания больше ничего для нее не значат. Это просто приукрашенные временем девические мечты.
Кружась, Тильда видела, как Милли вальсирует с Гаем. Хотя он был тоже очень высок, но Милли явно не испытывала никаких неудобств и оживленно с ним беседовала. Возможно, она просто стала чувствовать себя с партнерами более уверенно…
Но уже следующий танец подтвердил догадку Тильды. Ее пригласил Гай, а Сейнт-Ормонд, подчеркнуто не глядя в ее сторону, пригласил Милли, которая застенчиво покраснела и с готовностью протянула ему руку. У Тильды вырвался вздох, и она уверила себя, что это вздох облегчения.
Гай был отличным партнером. Он флиртовал с Тильдой, смешил ее, и она подумала: если он вот так же вел себя с Милли, то тогда понятно, почему кузина сияла, танцуя с ним. Тильда не удержалась и сказала это Гаю.
Он удивился.
– Флиртую? С Милли? О, я никогда не осмелился бы… – Он посерьезнел. – Она говорит, что ей трудно танцевать с высокими мужчинами. А я на это сказал, что она врунишка… но, возможно, она права…
Когда Гай развернул Тильду в танце, она поняла, что он имел в виду: танцевать с Сейнт-Ормондом кузина совершенно не могла. Трудно было понять, кто страдал больше, но оба, судя по их лицам, не получали никакого удовольствия от танца.
– Тильда? – Гай неожиданно остановился.
Она вопросительно на него посмотрела.
– Пожалуйста, будьте со мной откровенны. Я, что, выгляжу полным дураком? – Голос его звучал удрученно.
– Перед кем? – спросила Тильда.
Он покраснел.
– Перед Милли. Она на самом деле… Я не верю этому. Она совсем не похожа на его обычных… ну, это секрет. Он раньше и не помышлял о женитьбе, но…
– Кто это сказал? – Тильда не могла поверить, что лорд Хастингс или Джорджи обмолвились о своих догадках. Лорд Хастингс сам сказал, что они не станут вмешиваться не в свое дело.
– Кто же еще, кроме тети Серафины? – печально улыбнулся Гай. – Она, конечно, немного преувеличивала, когда говорила, что в дни ее молодости джентльмен на месте Криса вызвал бы меня на дуэль за то, что я приударяю за его невестой.