Итан с остервенением дернул «молнию» отделения для одежды и услышал, как открылась дверь. Он метнул в Люси ледяной взгляд, когда она вошла, но заставил себя продолжить мысленное перечисление: рубашки, белье, туалетные принадлежности — он почти закончил. Его движения были быстрыми и спорыми, но напряжение скручивало челюсть.
Краем глаза он увидел, как Люси остановилась в дверях.
— Что ты делаешь? — спросила она, нервно сжимая пальцы.
Он кое-как запихал одежду, потом потянул застежку. Люси вздрогнула, когда сумка с глухим стуком ударилась об пол. Он, продолжая игнорировать девушку, прошел к столу, чтобы забрать лэптоп и кейс.
— Здорово ты запудрила мне мозги, — пробормотал он, наконец.
— Чт-то ты имеешь в виду?
— Тебе следовало осторожнее выбирать сообщника. — Горечь разъедала горло. Презрительно ухмыляющееся лицо Тома промелькнуло перед глазами. — Твой брат испортил тебе все дело. — Не глядя на нее, Итан почувствовал, как Люси съежилась от дурного предчувствия. Ну и что? Не его проблема. — Если бы он набрался терпения... но Том не мог это так оставить. Он обвинил нас в том, что мы пытаемся избавиться от него. Что из-за наших с тобой постельных разговоров Магнус узнал о суде, о проигрыше, долгах и подозрительных приятелях. — Он мрачно улыбнулся. — Забавно, но ничего этого я Магнусу не говорил.
До вмешательства Тома Итану удалось убедить своего босса повременить с исключением «Саммерхилла» из «Глобал лист». Он упомянул, что у Люси есть кое-какие идеи, которые заслуживают того, чтобы дать им шанс. В попытке успокоить Тома Магнус предложил ему последовать примеру своей сестры.
Красная тряпка для быка...
Немолодой уважаемый бизнесмен не был готов к обвинениям Тома, особенно к тому, что его драгоценный клуб — сборище напыщенных индюков, без которых «Саммерхилл» прекрасно обойдется. Магнус выскочил из комнаты, крикнув жене, чтобы собирала вещи.
Итан положил кейс и лэптоп сверху на сумку и взял пиджак. Люси стояла молча. Нехотя, понимая, что не должен, он пробежал глазами по ее лицу. Сейчас оно было не молочно-матовым, а смертельно белым, в глазах плескалась мука, великолепные губы слегка приоткрылись.
Моргнув, Итан отвел взгляд, сунув руки в рукава пиджака. Возможно, он недостаточно холоден и безжалостен, как требует его чувство справедливости.
— А потом он рассказал мне о твоем тщательно срежиссированном плане. Как ты была готова на все ради «Саммерхилла», даже торговать собой, чтобы отхватить богатого мужа.
— Что? — голос изменил ей.
Итан отвернулся и подошел к окну. Сочная зелень лугов действовала успокаивающе, но ему понадобится гораздо больше, чтобы забыть мясистые губы Тома, презрительно выплевывающие слова правды. Он говорил, что его сестрица, может, и недалекого ума, но так же ловко умеет пудрить мозги мужикам, как и ее никчемная мамаша, — и Итан попался ей на крючок.
«Думаешь, ты первый? — насмехался Том. — Просто ты богат и холост и лет на тридцать моложе обычных объектов ее внимания. Спроси ее, почему она приехала домой».
— Ты сказала ему, что соблазнишь меня, — пробормотал Итан, — приберешь меня, а следовательно, и Магнуса, к рукам. Я был твоим средством спасти свою землю.
— Нет.
Итан повернулся и сердито посмотрел на нее.
— Ты это отрицаешь?
Губы Итана беззвучно двигались. Что-то ужасное — какое-то осознание — появилось на ее лице. Потом вина. Каким-то образом, не шелохнувшись, она вся съежилась. Сердце Итана совсем упало.
— Это была шутка, — прошептала она. — В тот вечер, когда мы познакомились. Я пошутила.
— Очень смешно. — Он подошел к своему багажу, взял кейс и лэптоп в одну руку и повесил большую сумку на плечо.
Черт бы побрал эти дрожащие губы. Он должен уезжать отсюда. Его ожидает заключение сделки — самой важной сделки в жизни. Не следует поддаваться эмоциям, когда предстоит серьезная работа.
Образ отца, благосклонно улыбающегося восемнадцатилетней грудастой блондинке, всплыл перед его мысленным взором.
Спроси ее, почему она приехала домой...
Люси приросла к месту.
— Все-таки, почему ты приехала домой, Люси? — поинтересовался Итан.
Плечи Люси дернулись. Если ее что-то и удивило, так это тон его голоса. Она уже успела полюбить этот голос — глубокий и обволакивающий, как карамель.
Ей хотелось закрыть уши. Сейчас голос Итана был таким резким, таким колюче холодным. Неужели это тот самый мужчина, которому она собиралась признаться в любви?
— У папы случился удар. — Ее голос дрожал. Он довольно долго и пристально смотрел ей в лицо.
— А не потому ли, что Том перекрыл поступление денег?