Я остановилась. С одной стороны, если я не явлюсь пред очи моего босса, он начнет волноваться, и они совместно с Ванцовым устроят невесть что! Но с другой…
— Почему бы мне не попробовать, — привела я, на мой взгляд, весьма убедительный довод. — Как ты думаешь, Пенс?
По его взгляду я быстро определила, что он ничего не думает. То есть мыслительные процессы в его лохматой башке, безусловно, происходят, но они совершенно не касаются проблемы, занимающей мое воображение. Своим вопросом я достаточно нахально вырвала его из размышлений то ли о последних гонках или о еще более животрепещущей проблеме — где достать столь любимый моим другом «Beos». Он вздрогнул и вылупился на меня с таким удивлением, будто я вообще явилась невесть из какого измерения и меня тут быть не должно. Осознав, что я тут и с этим надо смириться, Пенс трагически вздохнул и заморгал глазами.
— Ты о чем? — рискнул поинтересоваться он.
— О Валере, — пояснила я. — Она ведь живет недалеко отсюда. Может, стоит к ней наведаться?
Пенс посмотрел на часы.
— Четыре часа, — сказал он. — Вряд ли она сейчас дома…
— Принимая во внимание род ее занятий, она именно сейчас должна быть дома, — сказала я. — Более того, она обязана быть дома! Или ты не думаешь, что она скорбит по поводу постигшей ее утраты?
И тут Пенс сказал фразу, которая вертелась и у меня на кончике языка.
— Знаешь, Сашка, у меня создалось такое впечатление, что пока я не видел скорбящих.
«А Рита?» — хотелось спросить мне, но, подумав, поняла — Рита тоже почему-то не особенно скорбит!
— В конце концов, мы пока знаем не все Лизино окружение, — сказала я. — Пойдем. Попробуем познакомиться с ее сестрой.
Для того чтобы побыстрее добраться до Валериного дома от театра, надо было пройти парком…
Стоп.
Я остановилась.
Тем самым парком, где убили Лизу. То есть получалось, что именно к Валере она и шла.
— Пенс, как ты думаешь, могла она идти после спектакля к своей сестре?
— Почему ты так решила?
Я огляделась. Парк был обычным, старинным, с аллеями, украшенными бюстами с отбитыми носами.
Скорее всего даже ночью он не оставался совершенно безлюдным, но Лиза пошла не по аллее. Почему она, прекрасно зная о том, что такие прогулки опасны, потащилась через детские площадки?
Ночью это, пожалуй, самое безлюдное место… Какого же черта она забрела туда, где вообще и днем-то с огнем никого не сыщешь, не говоря о ночи!
— И ничуть не ближе к выходу из парка, — сказала я задумчиво. — Так что мне совсем непонятно, как она там оказалась…
Решительно развернувшись, я быстро направилась именно туда.
— Сашка, я не успеваю за крутыми скачками твоих мыслей из стороны в сторону! — возмутился Пенс. — То мы собираемся посетить Валеру, то тебя несет в противоположную сторону, к контейнерам с мусором!
— Вот и я не могу ее понять, — проворчала я. — Почему она туда решила отправиться? Ведь не приволокли же ее туда силой!
— Могли напугать, — предположил Пенс.
— Ага, и по этой причине она побежала в самое безлюдное место? Логичнее было бы вырулить прямиком на проспект! По крайней мере там, если очень постараться, можно обнаружить ментов и пожаловаться им на преследование! Памятуя их безграничную запуганность нашим таинственным «душителем», они на все сто процентов не остались бы равнодушны к ее просьбе! А наша Лиза почему-то «гребет» к мусорке, как если бы она твердо решила для себя, что лучшего выхода, чем убийство, ей не светит! То есть получается, что она там назначила кому-то встречу?
— Почему ты думаешь, что она там назначила встречу?
— А что еще она тут забыла? Пошла собирать майонезные баночки, что ли? Может быть, мы имеем дело и с очень необычной дамой, я не спорю, но не до такой же степени! Ну-ка скажи — если бы тебе кто-то назначил встречу в таком жутком месте, в каком случае ты бы на нее отправился?
— Я бы вообще не отправился. Особенно ночью, — признался Пенс. — Если «кому-то» приспичило со мной поговорить о важном деле, пусть выберет место поприятнее, чем ночная мусорка! Даже если это часть парка. Это же все-таки далеко не лучшая его часть, согласись!
— А если он пообещал там ей объясниться в любви? — смело предположила я.
— У мусоросборника? — удивился Пенс. — Он что, панк? Нормальные люди вообще-то вряд ли захотят объясняться в любви в таком непрезентабельном месте.
— Ладно, — отмахнулась я. — Мог быть еще один вариант. Она шла к своей сестрице и вдруг увидела некую таинственную личность, которую мы обозначим «Х», с которой как раз была связана ее депрессия. Она его или ее видит и решает выследить. Предположим, она что-то такое подозревает. Скажем, что это маньяк. Давай так — мы ставим следственный эксперимент. Ты будешь этим таинственным маньяком, а я Лизой.