– Он великолепен, не правда ли? – прошептала в ответ Диана.
– Подобного красавца я в жизни своей не видел, – согласился отец.
После изгнания непрошеного гостя люди стали возвращаться к постройкам, оживленно переговариваясь. Знакомый силуэт Холта отделился от общей массы и стал приближаться к тому месту, где продолжали стоять Диана и Майор. Лунный свет делал его кожу похожей на темную бронзу, высвечивая лишь белки глаз и заставляя их загадочно поблескивать в темноте.
– Он еще вернется, – объявил он ровным и уверенным голосом. – Надо будет выставить охрану, пусть сменяются каждые четыре часа.
– Согласен, – ответил Майор, хотя никто на это раз его согласия не спрашивал.
– Возможно, нам повезет и после нескольких бесплодных попыток он сам откажется от покушения на наших кобылиц. – Холт посмотрел в сторону темневших на горизонте гор, в направлении которых исчез иноходец.
– Нет сомнений, что так оно и будет. – Майор обернулся к своим спутникам. – Итак, вы вдвоем…
– Ты можешь не беспокоиться в отношении Холта, – предупредила Диана вопрос отца и с некоторой горечью добавила: – Мы достигли взаимопонимания. Он по-прежнему будет заведовать всем нашим хозяйством, и я не стану ему мешать. Сама же я буду продолжать заниматься лошадьми, обучать молодняк, а кроме того, думаю, смогу помочь тебе с бумагами.
Диана успела пожалеть о том неконтролируемом всплеске эмоций, свидетелем которого Холт стал в ее доме. Теперь он полностью в курсе ее слабых сторон. Хотя оба они и испытывали друг к другу непреодолимое сексуальное влечение, противоречия между ними никуда не исчезли. Интересы их неизменно сталкивались, касалось ли дело Гая, Майора или просто соперничества друг с другом. В определенном смысле они по-прежнему оставались врагами, просто на этот раз Диана смирилась с его победой.
– Что ж, я рад, что все уладилось, – заключил вполне довольный Майор.
Теперь в разговор вступил Холт:
– Да, вопрос решен. – Взгляды Дианы и Холта ненадолго встретились, чтобы продемонстрировать друг другу сдержанность и непреклонность. Затем Холт перевел глаза вновь на отца девушки. – Извините, Майор, мне надо установить людям график дежурства.
– Конечно, ступайте, Холт. И приятной вам поездки завтра. – Когда Холт удалился, Майор повернулся к дочери: – Не пора ли и нам возвратиться в дом?
– Да. – Диана стала спускаться со своего наблюдательного пункта. – А куда это собрался Холт?
– Он летит в Калифорнию, чтобы посмотреть тамошних жеребцов. Меня действительно радует, что вы по-доброму уладили с ним свои разногласия, – повторил он, когда они уже приблизились к дому.
– Да-да, – рассеянно бросила Диана.
– Мне всегда хотелось, чтобы вы жили мирно бок о бок здесь, на ранчо. Кстати, он бы мог стать тебе хорошим мужем. Он трудолюбив, честен… – Майор вздохнул. – Хотя я, конечно, не собираюсь выступать для вас в роли свахи.
Диана была настолько ошарашена услышанным, что застыла как в столбняке.
– Так ты для этого нанял его на работу? В качестве моего возможного мужа?! – Она могла бы еще добавить: «Ты для этого его пестовал и приучал к управлению ранчо?»
– Конечно же, нет, что за мысль! – рассмеялся Майор ее неожиданному предположению. – Я взял его потому, что его квалификация соответствовала моим требованиям на тот момент. Правда… спустя три или четыре года я действительно стал подумывать о том, о чем только что тебе сказал. Но к тому времени вы уже начали беспрестанно ссориться друг с другом, и мне оставалось только надеяться, что рано или поздно все образуется. А пока что все было так, как было.
– Но ты никогда даже не намекнул мне о своих замыслах.
– Зачем? Меньше всего мне хотелось бы видеть вас вместе, но без взаимной любви.
– Порой любовь играет с людьми злые шутки.
– Ты имеешь в виду Рэнда и все то, что было между вами, – догадался Майор. – Он не любил тебя, а иначе никогда не позволил бы себе распространять о своей жене эти грязные слухи. Любовь – это замечательное, очищающее чувство.
Сердце Дианы замерло.
– Так ты в курсе этих сплетен?
– Да, они дошли и сюда, – признал отец.
– Я…
– Тебе нет нужды оправдываться, – остановил он Диану. – Забудь и не думай об этом.
По тону его слов Диана поняла, что он действительно не желает слушать оправданий. Он просто хотел, чтобы воспоминания обо всем этом навсегда стерлись из их памяти. Засунув руки в узкие карманы джинсов, Диана также предпочла перевести разговор в другое, менее болезненное русло. Хотя как бы то ни было, а сознание того, что Майор в курсе всех этих грязных историй и предпочитает не думать о них, не прибавило Диане душевного спокойствия.
На следующую ночь иноходец нанес кобылицам еще один визит. Такой же шум, что и прежней ночью, разбудил Диану, и она до самого утра так и не смогла по-настоящему уснуть. С постели она поднялась поздно. Майор уже позавтракал и теперь, как обычно в это время, отдыхал в своей комнате.
Стараясь не шуметь, Диана вышла из дома и направилась к конюшням. Солнце стояло уже высоко в небе и ощутимо пригревало. К полудню будет по-настоящему знойно. Горы подернулись легкой дымкой. Тени от небольших облачков скользили по их склонам.
– Диана!
Она обернулась и, прикрыв от солнца глаза рукой, чтобы лучше видеть, узнала Гая. Она не встречала его в эти последние несколько дней, с того самого момента, как он бросил ей в лицо горькие слова и исчез, чтобы загнать кобылиц во внутренний вольер ранчо.
Диана тяжело переносила сложившиеся между ними отношения и не знала, как поступать с этим пылким юношей, столь настойчиво и беззаветно добивавшимся ее расположения. Догадывался ли он о том, что его фигура и голос лишь сильнее напоминали ей о его отце? Диана постаралась отогнать от себя эти мысли и тут заметила цветы в руках Гая.
Когда он подошел к ней вплотную, она увидела его настойчивый и немного заискивающий взгляд, словно ласкавший ее лицо.
– Мир? – с сомнением проговорил он. Диана взяла протянутый букетик.
– Ветреница, очень мило с твоей стороны, Гай. – Ее слова, казалось, несколько развеяли его напряженное состояние.
– Это не случайно… я имею в виду ветреницу, – пояснил он со сдержанной улыбкой. – Я хотел купить цветы в городе, но именно эти, как никакие другие, очень похожи на тебя, такие же нежные, не признающие неволи и хрупкие в неумелых руках. В последний раз я пытался заставить тебя расти там, где хотелось мне, но с ветреницами так не поступают. Прости меня. Ведь ты больше не сердишься?
Ну почему он такой ранимый и так мягок с ней? Она уже устала причинять людям боль и быть источником их неприятностей. Все стало бы гораздо проще, если бы он по-настоящему рассердился на нее, для него же лучше… Диана больше не могла позволить ему идеализировать ее.
– Я поступила с тобой жестоко и безжалостно. Единственное, что извиняет меня, так это то, что мои мысли заняты другим, – сказала она.
– У всех у нас бывают моменты, когда нам не хочется видеть людей. – Его взгляд был полон обожания.
Диана опустила глаза на цветы и стала осторожно перебирать пальцами нежные розоватые лепестки.
– Тебе не следует проявлять ко мне излишнюю чуткость, Гай. Все это как-то неестественно.
– Единственное, что получается у меня совершенно естественно, – это любить тебя. – Голос его утратил вдруг уверенность, став ломким и вибрирующим. – Мне теперь кажется, что я всегда тебя любил, Диана, всю свою жизнь.
– Не надо так говорить. – Руки ее блуждали по слегка поникшим цветкам, обрывая зеленые листья.
– Хорошо. – Оба они, впрочем, понимали, что его молчание ничего не меняет. – Я шел к дому, чтобы увидеть тебя. Мне надо будет съездить в город, кое-что купить по хозяйству. Я подумал, может быть, ты тоже захочешь прокатиться. У тебя будет прекрасная возможность немного развеяться, походить по магазинам.