Дворецкий испытал заметное облегчение.
– Очень хорошо, миледи.
Настала очередь Лиззи занервничать.
– Лорд Уэстбрук все еще у себя в кабинете?
– Нет, по-моему, он поднялся наверх около часа назад.
– Понятно. Спасибо. Спокойной ночи.
Она поднялась в свою комнату. Ей предстояло соблазнить сегодня Робби. Если не сделать этого, то завтра Джеймс увезет ее в Олвард и ситуация намного осложнится.
Время действовать, причем решительно.
Когда Лиззи вошла, Бетти прибирала туалетный столик. Увидев хозяйку, она от неожиданности чуть не уронила банку с румянами.
– Миледи, вы уже дома, так рано? Что-то случилось?
– Все хорошо, Бетти. Просто я...
Она посмотрела на широкую ночную рубашку, которую Бетти разложила на ее кровати. Хорошая, скромная ночная рубашка, с длинными рукавами и высоким воротом.
Нужно быть дерзкой, смелой и не колебаться.
– Сегодня ночью мне это не понадобится.
– Но вы надеваете ее каждую ночь.
– Не сегодня. – Лиззи решительно шагнула к гардеробу и достала небольшую посылку. У нее так и не хватило смелости открыть ее днем. Ее смущало присутствие Бетти.
Раз она собирается надеть ее для Робби, нужно преодолеть робость.
Посылка была очень маленькой и почти невесомой. Есть ли там внутри хоть сколько-нибудь материи? Долой обертку! Красный шелк заструился между пальцами.
Бетти подхватила сорочку из безвольно разжавшихся пальцев Лиззи и, расправив, подняла ее вверх.
– О-о! Думаю, его сиятельству долгое время будет не до услуг Коллинза.
Робби в одном халате развалился в большом кресле у камина. Он постарался побыстрее отправить Коллинза. Хотелось побыть одному.
Нет, это была неправда. Ему не терпелось быть с Лиззи.
Он взял со стоящего рядом столика синюю бутылочку со снадобьем и еще раз прочитал записку: «Выпейте, перед тем как лечь в постель».
Господи, лишь бы это помогло. Если это стимулировало Олтона, в его-то возрасте... Что ж, наверное, его надежды не так уж беспочвенны.
Робби плеснул в стакан жидкости из бутылочки. Она была такого же янтарного цвета, как бренди. Попробовал чуть-чуть на вкус. Покатал на языке. И на вкус это было похоже на бренди, хотя с каким-то сладким привкусом.
Он проглотил снадобье и посмотрел на дверь в смежную спальню. Вечером к Лиззи приезжал Джеймс. Бентли заверил, что она наотрез отказалась возвращаться в Олвард, но Джеймс мог быть очень упрямым. И действительно, зачем ей оставаться? Она ведь несчастна. Оказалась в ловушке, в дутом браке с мужчиной, который не может даже удовлетворить ее как настоящий муж. Дурацкая ситуация!
Но вдруг она уйдет?.. Господи! Он глотнул еще стимулирующего снадобья.
Что ему делать, если она уйдет?
Лиззи всегда была в его жизни. Маленькая назойливая сестричка его друга, девушка, старавшаяся казаться отважной, когда ее брат ушел воевать с Наполеоном, прекрасная женщина, украшавшая светские салоны. Она была милой, умной и забавной.
Как он сможет жить без нее? Ведь прежнего уже невозможно вернуть. Между ними всегда будет стоять неразделенная постель.
Что же ему, черт возьми, делать?
Выпить зелье леди Беатрис и молиться, чтобы оно подействовало.
Робби отпил еще глоток и, закрыв глаза, откинул голову на спинку кресла. Послышалось ему или нет какое-то поскрипывание у смежной двери? Смешно! Куда только не заведет воображение!
Нужно поговорить с Лиззи. Уж это-то он может сделать. Объяснить, что проблема в нем, а с ней все в порядке.
Он сполз ниже в кресле, прижав стакан к груди. Какая она была красивая и страстная в ту первую ночь в ее комнате в Лендал-Парке! Любой мужчина был бы рад обладать ею. А если бы он мог, то был бы счастлив донельзя.
Не открывая глаз, Робби сделал еще глоток и погрузился в самые приятные воспоминания. Мм... Наверное, снадобье действует. Его кожа, особенно в определенном месте, стада чрезвычайно чувствительной. Он ощутил прикосновение шелка халата к этому месту.
Похоже, у него началась галлюцинация. Робби мог поклясться, что полы его халата раскрылись, обнажив его робкий, маленький орган, который быстро увеличивался в размерах. Он вдруг перестал трепетать от страха и смущения. А в следующий момент его слегка коснулось что-то теплое и мягкое. И он ощутил легкие поглаживания от основания к кончику.
Робби раздвинул ноги. Теперь он был твердым, как железо, и горячим. Он крепко жмурился. Боялся, что стоит открыть глаза, и миг чувственного наслаждения исчезнет. Это было лучше любого из его снов.
Мягкие поглаживания сменились осторожным прикосновением чего-то влажного. Он ощутил прилив жара в паху. Застонал.
– Я не делаю тебе больно?
Робби распахнул глаза. На полу меж его ног с пунцовым лицом сидела Лиззи.
Не сон и не галлюцинация.
Он стал еще тверже. Забавно, но сейчас его больше беспокоило, как бы не кончить, чем как бы не сникнуть.
– Нет. Нет, мне не больно.
– Когда разбухает, это не плохо?
– Совсем не плохо.
Лиззи взяла его в руку.
– Так не больно?
– Нет. – Робби еще шире раздвинул ноги. Мечты оборачивались явью. Он видел ее изящные пальчики на своем стволе... очень твердом стволе. Хотя это было только начало. Его ненадежный орган все еще мог...
Он почувствовал, как тот начал съеживаться, и быстро отпил еще снадобья.
Нельзя тревожиться о прошлом или будущем. Нужно сконцентрироваться на настоящем моменте.
Лиззи поцеловала кончик его несчастного органа, и он начал благодарно разбухать. Восхитительный момент.
– Знаешь, эта штука у тебя такая странная? Когда я коснулась ее в первый раз, она была маленькой и мягкой, а сейчас – только взгляни на нее.
Он посмотрел вниз. Его ствол выглядел чудесно. Он был длинным, толстым и твердым. Вполне готовым к исполнению супружеских обязанностей. Робби допил остатки стимулирующего средства леди Беа.
– Думаю, нам пора лечь в мою постель.
Лиззи встала.
Робби уронил стакан на пол.
– Ради Бога, что это на тебе надето? – Робби изумленно смотрел на Лиззи.
Она вспыхнула и скрестила руки на груди.
Нет, она ведь решила быть дерзкой сегодня. Не будет ничего прятать.
Она заставила себя убрать с груди руки и медленно повернуться кругом. Красный шелк заструился по ее телу, лаская, дразня, вызывая неуемное желание крепче сжать ту штуку Робби.
– Тебе нравится?
– Нравится? Стыд и срам какой-то.
– О! – Лиззи опустила руки. Возможно, эта ночная сорочка слишком провоцирующая. Какое там «возможно». Красная ткань была просвечивающей и скорее подчеркивала, чем скрывала наготу. Она снова покраснела и поднесла было руки к груди.
Но не успела, поскольку Робби вскочил с кресла и удержал ее.
– Да, с одной стороны, стыд и срам, а с другой – завлекательно и потрясающе. Только никогда не носи ее при других мужчинах.
– Конечно, нет. Я бы никогда...
Робби смотрел на нее. Как и в ту первую ночь в Лендал-Парке, он снова удерживал ее на расстоянии, но на этот раз его взгляд не был прикован к ее лицу. Совсем нет. Он рассматривал ее шею, грудь, талию, ее... Соски затвердели и заныли, а там, внизу, стало жарко. И влажно. Желание становилось неуемным.
– Робби, пожалуйста.
– Хм?..
Он очень пристально разглядывал ту самую нижнюю ее часть. Лиззи сдвинулась, чтобы отвлечь его.
– Что? – Он выглядел несколько заторможенным. Смелее, она должна быть решительной.
– Знаешь, теперь ты вполне можешь коснуться меня.
– Правда? – Его губы скривились в улыбке.
– Да, – едва слышно отозвалась Лиззи.
Робби коснулся ее, осторожно, почти трепетно, внимательно следя за тем, что делает. Он был полностью поглощен этим занятием, и глаза его были очень... голодными.
Его ладони скользнули под шелк, чтобы накрыть ее груди. Он гладил их, выводил пальцами круги вокруг сосков, трогал их. Лиззи судорожно вздохнула. Она вся пылала, чувствовала обилие влаги у себя между ног. Колени подгибались.