Лесли задохнулась от гнева, когда поняла, что он собирается курить в лифте. Нет, он, видимо, шутит. Одна затяжка — и концентрация канцерогенов в воздухе превысит все допустимые нормы. Она даже закашлялась, вообразив себе эту жуткую картину.
Он покосился на Лесли, затем сделал вид, будто забыл что-то. Вытащил трубку изо рта и сунул ее на прежнее место, в карман. Она вздохнула с облегчением.
Двери открылись, и он, явно желая продемонстрировать хорошие манеры, сделал знак рукой, предлагая ей выйти первой.
Она оценила узкий, не более десяти сантиметров, проход между ним и стенкой и решила, что ей все же удастся протиснуться.
Это оказалось ошибкой.
Лесли старалась, как могла, распластаться по стенке кабины, но все-таки они потерлись бедрами.
— О Боже! — воскликнула она вполголоса, затаив дыхание от столь интимного контакта с незнакомым мужчиной. Хуже того, у нее запылали щеки, но это не имело ничего общего со стыдом — а только со сладострастием.
Не могла же она влюбиться с первого взгляда? Лесли отчаянно противилась настоятельному желанию продлить момент соприкосновения. Любовь с первого взгляда — это по части Гэрри. Она-то всегда вела себя рассудительно и благоразумно. В детстве матери ее подруг отпускали с ней своих дочерей со спокойным сердцем, потому что «Лесли такая серьезная девочка». Даже в замужестве она была рассудительна и благоразумна. Поэтому-то Джим и бросил ее ради более возбудимой дамы. И поэтому то, что происходило сейчас, казалось ей странным. Рассудительные и благоразумные женщины не влюбляются с первого взгляда в незнакомцев, которых встречают во время отпуска. Они практикуют безопасный секс с такими же рассудительными, благоразумными мужчинами.
Тем не менее с ней творилось что-то безрассудное и легкомысленное. Незнакомца же подобные мысли, казалось, не мучили. Он просто стоял и терпеливо ждал, когда она пройдет, чтобы выйти следом.
И тогда мгновенно вспыхнувшее влечение моментально съежилось и превратилось в униженность.
Лесли высвободилась из лифта за рекордно короткое время. У нее тряслись руки, когда она в прямом смысле слова мчалась по вестибюлю. Кружилась голова, и ей мнилось, будто она опять в лифте, потому что тело ее взлетало и проваливалось, но теперь уже по собственной дурости.
Самолетный синдром, догадалась она. Никакая это не любовь с первого взгляда, просто последствия многочасового перелета. Ее давний недуг.
В ресторане было пусто. Официантка заканчивала убирать со столов. Лесли устало прислонилась к ярко выкрашенному фризу вдоль стены. В желудке было так пусто, что начинало подташнивать. Она знала, что если не поест — то заработает мигрень. У нее всегда начиналась головная боль, когда не удавалось насытиться и утолить жажду.
— Извините, — сказала официантка, заметив Лесли, — но ресторан сейчас закрыт.
— Прошу вас, — начала Лесли, готовая вымолить пищу на коленях, если потребуется, — я только что с самолета из Штатов. Я очень голодна. Мне неловко вас беспокоить, но нельзя ли принести немного яичницы с ветчиной и что-нибудь еще? Все равно что. Кашу с молоком. Бутерброд. Несвежий рулет. Гнилой латук. Я съем все, что дадите. Заплачу вдвойне.
Официантка насупилась, не поверив сначала, а потом улыбнулась и жестом пригласила пройти.
— Шеф еще не ушел. Сейчас узнаю, что осталось для вас и вашего супруга.
— Супруга? — удивленно обернулась Лесли и увидела того незнакомца из лифта. Он стоял в нескольких шагах поодаль. Официантка приняла его за ее мужа, потому что он уверенно вошел в зал ресторана вслед за Лесли. Он шел как бы с ней. Лесли повернулась к официантке и сказала:
— Это не мой муж.
— О! — смутилась добрая женщина. — Простите, тогда…
— Но…
— Благодарю вас, — сказал мужчина. У него был приятный голос, не слишком густой и не визгливый.
— Но… — опять попыталась возразить Лесли, а официантка тем временем уже скрылась за раскачивающимися дверями в кухню.
Ее попутчик по лифту взял ее за руку. Его прикосновение вновь вызвало то же моментальное наваждение. Ее тело мгновенно отозвалось — как в лифте, когда она старалась протиснуться мимо него, — но не столь остро. Медленнее и глубже. Пока незнакомец вел ее к столику на двоих, она пыталась выровнять дыхание.
— Если она догадается, что мы не имеем друг к другу никакого отношения, то может и не обслужить нас обоих, верно? — промолвил он. — А остаться без еды я позволить себе не могу, уж поверьте.
— Я тоже, — сказала она, и голос ее предательски дрогнул. Не может быть, чтобы Гэрри оказалась права, подумала она. Гэрри? И права? Да скорее луна свалится с небес.