Но другая женщина занимала мысли Брайса. Женщина, которую он обнимал всего несколько мгновений, и которую будет помнить всю жизнь. Он запахнул полы халата Изабеллы.
— Я думаю, тебе лучше уйти, — тихо сказал он.
— Но почему ты прогоняешь меня? Я думала, ты меня хочешь. Ведь это ты попросил меня прийти сюда сегодня. — Ради его планов Изабелла была нужна ему в его доме.
— Пожалуйста, прости меня, Изабелла. У меня очень болит нога.
Изабелла бросилась в его объятия.
— Почему же ты мне ничего не сказал? Хочешь, я помассирую ее? Может, тебе станет легче?
Брайс повел ее к двери.
— Спасибо, нет. Мне нужно отдохнуть.
— Брайс, ведь я люблю тебя. По-моему, когда-то я была тебе небезразлична. — Она коснулась его руки.
Прежде чем ответить, он мягко убрал ее руку.
— Изабелла, своей любовью ты не окажешь мне услуги. Я уже говорил тебе об этом.
— Я буду надеяться, mon cher. — С этими словами Изабелла выплыла из комнаты.
Брайс с облегчением вздохнул и быстро закрыл дверь, чтобы заняться поисками мокрой молодой женщины. Где она может быть? Он посмотрел под кроватью, потом в комнате своего камердинера, надеясь, что она может прятаться там, дожидаясь его.
Но его поиски оказались бесплодными. Он обыскал почти весь дом, заглянул в каждый темный уголок, все тщетно.
Брайс вернулся в свои покои и бросился на кровать.
Кто она, миссис Гранди? Его спасительница или немезида?
Вернувшись к себе в комнату и заперев дверь, Пейшенс схватилась за рукава мокрой ночной рубашки и мысленно чертыхнулась, увидев, что в спешке порвала шов на запястье. Она сбросила рубашку и халат, надела длинную льняную рубашку и забралась в постель. Она закуталась в одеяло чуть ли не с головой, но ее все равно била дрожь.
Пейшенс знала, что это только дело времени, когда он раскроет ее маскарад. Может быть, не сегодня ночью, но скоро, если она не будет осторожнее. Подозревает ли он, что она одна из новых горничных? Ей оставалось только молиться, чтобы он не искал выше первых двух этажей, и надеялась, что ее рискованное предприятие не отразится плохо на ее здоровье. Слава Богу, ее ангел-хранитель помогал ей в этой маленькой эскападе.
Вдруг Пейшенс села в кровати. Она ведь не взяла с собой свой счастливый оникс. Видимо, поэтому фортуна от нее отвернулась.
Лежа на маленькой неудобной кровати, Пейшенс, закрыв глаза, вспоминала последний час как ночной кошмар или как прекрасный сон, как будто его светлость был не ее врагом, а ее возлюбленным. Стоя там, на карнизе, она уже решила вернуться в другую спальню, когда граф протянул ей руку. В панике ее мозг словно сошел с ума. Его голос прозвенел в мокрой ночи, громкий и в то же время мягкий, он призывал ее доверить ему, спасти ее. Ее рука легла в его крепкую ладонь, и Пейшенс знала, что он не позволит ей упасть.
Когда он втащил ее в окно, она так испугалась, что если бы он спросил ее, что она там делает, она призналась бы в своем обмане.
Все произошло так быстро, что раньше, чем она осознала это, она приземлилась сверху на его теплое твердое тело. Потрясенная из-за того, что ее обнаружили, Пейшенс позволила графу поцеловать ее. Ее никогда не целовали так, чтобы парализующий страх мог раствориться в сладостном, головокружительном наслаждении. Она вздохнула. У поцелуя был вкус дождя, огня и — она облизнула губы — бренди.
Пейшенс содрогнулась, осознав, как близка была к разоблачению. Если бы она не перекатилась быстро направо под кровать и дальше в самую глубину, она все еще была бы в комнате графа, объясняя, как она оказалась стоящей на карнизе за его окном под проливным дождем.
Прежде чем выползти в противоположную дверь, она бросила быстрый взгляд на комнату и увидела графа, обнимавшего женщину. Возможно, его любовницу, о которой раньше упоминали слуги. Ее поразило, что граф мог с такой легкостью сменить одну женщину на другую. Но возможно, его донжуанская натура была еще одним хитрым шпионским трюком.
Пейшенс прошла через маленький кабинет, который не успела обследовать, к двери в коридор. Как будто за ней гнались французы, пролетела по коридору и наверх, на чердак, надеясь, что все спят, и никто не увидит ее.
В безопасности своей крохотной комнатки Пейшенс никак не могла решить, благодарна она или разочарована появлением графини. Да что это с ней такое? Разумеется, она благодарна, и особенно благодарна за то, что его соблазнение закончилось тогда, когда закончилось. Лучше не думать о том, что могло бы случиться, не появись графиня.