— Ваша рана причиняет вам боль? — Какая идиотка! Он бы не массировал ее, если бы она не болела. Она была готова откусить себе язык. Вид его мускулистой руки, лежавшей на бедре, напомнил Пейшенс о тех моментах, когда он гладил ее в самых интимных местах. Она незаметно заерзала на месте.
Он вскинул глаза:
— Теперь я к этому привык. Иногда она немеет. Вам рассказал о моей ноге кто-то из слуг?
Пейшенс покраснела.
Иногда немеет? Покашляв сначала, чтобы прочистить горло, она сказала:
— Кто-то мимоходом упоминал об этом. Неужели ничего нельзя сделать, чтобы избавить вас от боли?
— Я не желаю обсуждать мою ногу, — раздраженно ответил Брайс.
— Мои извинения. Я только подумала… — Она умолкла. «Что я такого сказала? Возможно, он вспомнил своего брата и ту темную ночь, когда все это случилось». Пейшенс вонзила ногти в ладони, жалея, что не может потянуться к нему, чтобы утешить.
Брайс, прикрыв глаза, наблюдал за ней, как кошка за мышью, подумала Пейшенс.
— Здесь жарко. Не хватает ветерка. — Он расстегнул сюртук, откинулся на сиденье и вытянул свои длинные ноги, Пейшенс чувствовала, что его сапоги касаются подола ее дорожного платья.
Она посмотрела на его ноги, прежде чем поднять глаза и встретиться с ним взглядом.
— Да, это так. Полагаю, ветерка не хватает. — Ну, просто остроумнейшее замечание! Пейшенс не нравилось то, как он улыбался ей. Она была готова поклясться, что он только облизнул губы, как голодный волк, а она на много миль вокруг была его единственной пищей. Что у этого человека на уме?
— Вы уже раньше бывали в Лондоне? — небрежно спросил Брайс, кладя руки в опасной близости от своих чресл, куда Пейшенс отчаянно пыталась не смотреть.
Пейшенс вздохнула:
— Нет. Да. То есть я ездила туда, будучи ребенком, с родителями. Но я не многое помню о той поездке. Было очень сыро, очень грязно, а шум просто резал мне уши.
— Вам будет очень трудно на некоторое время оставить провинцию? — спросил Брайс.
«Это мое воображение, или он действительно сделал ударение на слове «трудно»?» Вот, опять это слово. Если бы только она могла держать свое воображение в узде. К тому же он, похоже, стал занимать больше места, чем раньше. Пейшенс посмотрела вниз и обнаружила, что зажата между двумя мускулистыми бедрами. Вскинув глаза и снова поймав его взгляд, она покраснела.
— Почему же? Мне очень хочется увидеть город. Как долго вы намерены пробыть в Лондоне?
— Сколько потребуется, — ответил он. — Вам нравится вести мои книги, работать под моим руководством?
Под ним. Она закрыла глаза, и в ее воображении возникла большая кровать. Пульс Пейшенс участился. «Да, мне нравится быть под тобой». Ее глаза распахнулись. «Неужели я сказала это вслух?» Взглянув на Брайса, Пейшенс поняла, что он ничего не слышал.
— Да, мне нравится быть с вами, то есть вести ваши книги.
Он вскинул голову и пристально посмотрел на нее:
— Я много думаю о вас, Пейшенс. Она удивилась.
— Ах, что вы можете думать обо мне, милорд? — Может быть, он не заметит, что она встревожена.
— Вы очаровательная женщина. Несомненно, у вас были мужчины, вы разбили им сердце.
Ей показалось, что он чуть подался вперед, ожидая ее ответа. Она бросила веер, которым обмахивалась, потом уронила его ему на колени, совершенно случайно, выпрямилась и уставилась на веер, размышляя, как бы вернуть его.
— Нет, никаких разбитых сердец, по крайней мере, мне о них ничего не известно.
Он взял веер и протянул ей.
— Интересно, а я подумал, было, что вы оставляете любимого. — Он вопросительно посмотрел на нее.
Что он имеет в виду? Он знает о Руперте? Должна ли она…
Брайс не дождался ответа, словно он его не интересовал.
— Лаки говорит, что сегодня ночью может быть дождь. — Он лениво приоткрыл один глаз, как пират.
Пейшенс чуть не вскочила, эмоции кипели в ней, как чайник на кухне у Меленрой. Плотина прорвалась вместе с ее словами и выступившей на лбу испариной.
— Ради Бога, вы не могли бы придерживаться одной темы? Клянусь, я не могу следовать за нитью этого разговора, и если бы я знала, что вы собираетесь терзать меня вопросами, поехала бы вместе с остальными.
Брайс вытянул ноги и наклонился вперед, чтобы постучать по крыше, приказывая остановиться.
— Мисс, у вас манеры мегеры. — Он помолчал и добавил: — Но выглядите вы очаровательно, когда злитесь. Разве здесь не жарко? — Он захлопнул дверцу раньше, чем Пейшенс придумала, что возразить.
Несколько минут спустя она услышала стук копыт и увидела в окно широкую спину Брайса, но вскоре он пропал в клубах пыли из-под копыт Вызова, и она поняла, что упустила возможность узнать о Руперте.