— Как насчет того вечера, когда мы встретились на Моп-фейр?
Она покачала головой:
— Нет, милорд, это началось раньше. Понимаете, когда мой брат Руперт…
— Молодой человек в тюрьме, обвиняемый в убийстве и государственной измене?
Пейшенс кивнула.
Брайс испытал огромное облегчение, когда понял, в чем дело.
— Совершенно верно. Я приехала в Уинчелси, чтобы спасти Руперта. Наш поверенный в Сторрингтоне сказал мне, что нужны доказательства невиновности моего брата, поэтому я и приехала в Уинчелси.
— А почему вы решили выдать себя за мою горничную?
— Тогда это казалось мне хорошей идеей, другой у меня не было. Видите ли, когда я приехала в Уинчелси, то узнала, что мой брат исчез. Я не могла вернуться домой, и мне негде было остановиться. Я подумала, что ваш дом рядом с Уинчелси, и, работая у вас, я смогу искать брата.
Брайс опустился на диван, и устало провел рукой по лбу.
— Вы могли найти место практически везде, почему именно мой дом?
Пейшенс не могла сидеть больше ни минуты под этим его испытующим взглядом. Она подошла к окну, чтобы ответить на этот его проклятый вопрос.
— Я… со слов Руперта, который узнал это из надежного источника, я поняла, что… что… — она откашлялась и выдавила: — что вы можете быть шпионом, продающим секреты французам. Руперт настаивал, что наш кузен, Карстерз, был уверен, что вы французский шпион и что вы навели подозрения на Руперта, чтобы отвлечь констебля от себя. — Последние ее слова посыпались скороговоркой. Пейшенс смотрела куда угодно, только не на человека, которого только что обвинила в предательстве.
Брайс не верил своим ушам. Он не знал, обидеться ему или смеяться.
— Я решила, что, работая в вашем доме, смогу наблюдать за вами, и когда вы станете шпионить, сообщу констеблю и спасу моего брата.
Брайс покачал головой. Слишком фантастическая история, чтобы поверить. И все же он поверил. Он не мог сердиться на Пейшенс, она делала все ради спасения брата. И Брайс восхищался ею. «Даже если она пыталась отправить в тюрьму меня». Только он знал, что констебль даже не стал бы рассматривать ее обвинения против него.
— Карстерз сказал вашему брату, что я французский шпион? — Он не видел, как она кивнула.
Это во всех отношениях имеет смысл. Поскольку Карстерз работал на французов, кузен Пейшенс навел констебля на Руперта, в то же время натравив Руперта и Пейшенс на него, Брайса. Очень умно.
Брайс быстро подошел к Пейшенс и схватил ее за плечи.
— Так вы, поэтому пришли в мою комнату в ту ночь? Решили, что, если принесете величайшую жертву, это будет еще один способ найти доказательства моей вины? — Он так далеко зашел в мгновенно охватившем его гневе, что не заметил печаль и боль в ее больших ореховых глазах. Ее волосы рассыпались по плечам.
— Нет, у меня не было намерения оставаться с вами. Я только хотела объяснить, где была во время паники из-за вторжения. Тогда я уже знала, что вы не способны на предательство или убийство, и хотела попросить вас помочь Руперту, но не решилась. — Если она упомянет, что осталась в ту ночь с ним, потому что любит его, успокоит ли это проснувшегося в нем зверя?
— Когда же вы намеревались рассказать мне о вашем брате? После той ночи у вас было множество возможностей сделать это.
— Я решила рассказать вам все в тот вечер, когда мы приехали в Лондон. Но вы знаете, что случилось. Потом леди Элверстон поговорила со мной, и мы договорились, что вас больше убедит моя личность, если я буду прилично одета. — Она подняла глаза и поймала его мрачный взгляд. — Прошу у вас прощения за маскарад, который я устроила, конечно, это было глупо. И я искренне сожалею, что не сказала вам раньше, считая, что у вас будет причина вышвырнуть меня из дома.
Ей еще нужно было сказать одну вещь. Дрожащим голосом Пейшенс сказала ему:
— Если я и сделала вам больно, то себе я сделала еще больнее. — Слеза скользнула по щеке раньше, чем она успела поймать ее.
Во время ее извинений злые линии на его лице превратились в любезность.
— Этот вечер казался важным для вас. Почему? — Его голос был почти нежным.
В ее глазах стояли слезы, сердце сжалось, она икнула.
— Я думала, если вы увидите меня как равную, я могла бы заслужить ваше… — «Любовь, привязанность», — хотелось сказать ей, — уважение.
Он стоял настолько близко к ней, что она видела, как голубые льдинки в его глазах тают.
— Вы уже заслужили мое… уважение. — Ответ на еще один вопрос должен был успокоить его мысли. Он положил ей руки на плечи. — Почему вы остались, когда узнали правду?
Самый трудный вопрос из всех. Почему она осталась с ним? Какой ответ он хочет услышать? Что она не могла вынести расставания с ним? Сделав глубокий вздох, она ответила: