В полдень на деревню обрушился шквал огня. Появившиеся из леса и со стороны шоссе фашистские каратели обстреляли Хатынь из крупнокалиберных пулеметов, минометов, автоматов и винтовок. Атака велась по всем правилам военного искусства. Люди попрятались в домах и погребах или в панике бросались к лесу и падали, сраженные пулями и осколками.
Заняв деревню, эсэсовцы и полицейские согнали всех жителей от мала до велика в большой сарай на краю села, бывший колхозный амбар. Привели семью Иосифа и Анны Барановских с девятью детьми; в семье Новицких было семеро детей; столько же и у Казимира и Елены Иотко. Их младшему Юзику исполнился всего год. Пригнали стариков супругов Рудак и совсем маленьких двухлетних Мишу Желобковича, Лену Миронович, Вову Карабана. Девятнадцатилетнюю Веру Яскевич с семинедельным ребенком также затолкали в сарай. Фашисты обшарили каждый дом, стараясь не упустить ни одного жителя. Лишь трое детей — Володя с Соней Ясневич и Саша Желобкович смогли спрятаться.
Объятые ужасом, люди сбились в плотную массу. В тесноте нельзя было даже поднять руку. Кричали женщины, плакали дети, предчувствуя гибельный конец.
Обложенный соломой и облитый бензином сарай оцепили каратели. Подожженный, он мгновенно вспыхнул. Горящая солома крыши падала на людей, задыхавшихся в дыму и тесноте, на них загорелась одежда, волосы. Под напором десятков тел раскрылись двери, и хатынцы, превратившиеся в живые факелы, попытались вырваться из огненного ада. Но те немногие, которым это удалось, были настигнуты пулями. Вопли и стоны заглушали выстрелы. Наконец, обрушилась крыша и крики стали стихать. И все же троим — Виктору Желобковичу, Антону Барановскому и Иосифу Каминскому, израненным, обгоревшим — чудом удалось спастись. Они и поведали подробности хатынской трагедии.
В огне, дыму и от пуль эсэсовцев и полицейских погибло 149 жителей Хатыни. Среди них 75 детей. Деревню разграбили и сожгли дотла.
Хатынь была не единственной жертвой фашистских извергов на многострадальной белорусской земле. За три года оккупации в ходе карательных операций, многие из которых носили кощунственные названия: «Зимняя сказка», «Весенний праздник», «Майский жук», «Пестрый дятел», судьбу Хатыни разделили еще 185 деревень.
Планом нападения фашистской Германии на Советский Союз предусматривалось в качестве конечной цели создать заградительный барьер против азиатской России по общей линии Волга — Архангельск; на захваченной территории проводить тактику порабощения и массового уничтожения людей. Из трофейных нацистских документов видно, что этот план подкреплялся рядом человеконенавистнических приказов и директив (приказ от 16 сентября 1941 года «О подавлении коммунистического повстанческого движения», директива под шифром «Мрак и туман» от 7 декабря 1941 года и другие). В них указывалось, что на оккупированной территории человеческая жизнь ничего не стоит и устрашающее воздействие может быть достигнуто только необычайной жестокостью. За смерть одного немецкого солдата должны платить жизнью 50–100 коммунистов. Главарь СС Гиммлер в начале 1941 года, выступая в Веэельебурге, говорил, что целью похода на Россию является истребление 30 миллионов славян.
Задолго до нападения на нашу страну в гитлеровской Германии был разработан генеральный план «Ост» — план массового уничтожения и порабощения народов Восточной Европы, включая народы Советского Союза. План предусматривал уничтожение, выселение и превращение в рабов славянских народов, ликвидацию их государственной самостоятельности и национальной культуры.
В нем, в частности, говорилось, что следует онемечить лишь 25 процентов белорусов, наиболее пригодных по расовым признакам, а остальных — уничтожить. Гитлер заявлял, что немцы обязаны истреблять население — это входит в их миссию охраны германского населения.
Расовая теория, провозглашавшая мнимое право господства одной нации над другой, являлась идеологической основой злодеяний гитлеровцев.
Перед самым нападением на Советский Союз Гитлер издал приказ, в котором утверждалось право немецких солдат грабить советское население и истреблять его. Офицерам фашистской армии вменялось в обязанность уничтожать советских людей по своему усмотрению, им разрешалось применять карательные меры по отношению к мирным жителям, сжигать деревни и города. За день до начала войны приказ был доведен до рядового состава немецкой армии.
Гитлеровцы преуспели в выполнении приказов своего бесноватого фюрера. Самыми жестокими способами уничтожали они людей.
Об этом говорят материалы судебных процессов над нацистами, результаты кропотливой работы различных комиссий по расследованию зверств германского фашизма.
Приказ об уничтожении стариков, женщин и детей Хатыни выполнялся не только немцами — гестаповцами, эсэсовцами, жандармами, но и гнусными выродками из числа граждан СССР, ставшими на путь предательства.
Усиливая репрессии против партизан и оказывавших им помощь мирных жителей, фашисты использовали полицейские формирования, в том числе и оставивший о себе зловещую память на белорусской земле 118-й полицейский батальон.
Цели и задачи батальона фашистские оккупанты определили довольно четко: помогать немцам вести борьбу с партизанами, проводить карательные операции против их семей и других жителей, поддерживающих партизан или связанных с ними.
Трупы и пепелища — вехи кровавого пути батальона по Белоруссии. Трусливо избегая встреч с сильным противником в открытом бою, полицаи охотно преследовали малочисленные партизанские группы и уж совсем бесстрашно расправлялись с беззащитными стариками, детьми и женщинами.
Различными путями попадали предатели в эту банду мерзавцев. Одни поддались антисоветской пропаганде, соблазнились обещаниями сытой привольной жизни и относительно безопасной и необременительной службой, другие — их было немало — стремились любыми средствами сохранить жизнь. К последним относится и бывший командир взвода 140-го отдельного пулеметного батальона Красной Армии Василий Мелешко.
118-й полицейский батальон начал формироваться ранней весной 1942 года под Киевом. Однако «боевое крещение» он принял лишь в декабре. Нелегко было оккупантам набрать необходимое число отщепенцев, готовых обагрить свои руки кровью соотечественников. Командные кадры батальона готовились в специальных школах в Германии. Одну из таких школ окончил и Мелешко, назначенный командиром взвода. У каждого подразделения батальона был свой «шеф» — немецкий офицер.
Разношерстное сборище представлял батальон. Были здесь и уголовники, и кулацкие отпрыски, и трусы. Омерзительные, подлые, они готовы были совершать самые жестокие убийства. Для них смерть старика, женщины, ребенка уже перестала быть явлением, заставлявшим задумываться над собственной жизнью и более бережно относиться к человеку. Чужая смерть их не печалила, не пугала и обычно не замечалась, словно это было уничтожение мухи или комара. Наоборот, чаще смерть человека была для них возможностью удовлетворить свои низменные инстинкты, предметом развлечения. Они потешались над человеческими страданиями и убивали походя, ради забавы.
Свой счет каратели 118-го батальона открыли в деревне Чмелевичи, Логойского района, Минской области.
В этой и в ряде других «операций» они участвовали совместно с эсэсовцами батальона, расположившегося в районном центре Логойск. Это эсэсовское формирование было создано в 1942 году нацистом Дирлевангером с личного распоряжения Гитлера. Первоначально оно именовалось специальной командой СС, впоследствии было преобразовано в особый батальон и в конце войны — в бригаду СС. Служили в нем в основном немцы с богатым уголовным прошлым и изменники Родины из числа советских граждан. Зная, с кем имеют дело, полицейские называли этих эсэсовцев «штрафниками».
На подручных Дирлевангера гитлеровским командованием возлагалась задача ведения борьбы против партизан и помогавших им патриотов, массового истребления мирных граждан, уничтожения населенных пунктов, угона трудоспособного населения в фашистское рабство и грабежа имущества советских людей. О том, как выполнялись эти задачи, свидетельствует один из многих приказов Дирлеваигера о проведении карательной операции на территории Старобинского и других районов Белоруссии. В нем предписывалось: