Списки членов КОНРа, подготовленные заранее, были просмотрены руководителем русского отдела гестапо, который предложил исключить некоторых кандидатов. Наряду с власовцами в состав «комитета» вошли представители: от белоэмиграции — Лямпе и Руднев, от «общерусского воинского союза» — генералы белой армии Балабин и Абрамов, руководитель «общерусского воинского союза» на Балканах Крейтер, руководитель «национального союза участников войны» Туркул, руководитель парижской белоэмиграции Жеребков и другие. Словом, в КОНРе был объединен весь сброд, подвизавшийся у фашистов. Вот что по этому поводу показал Власов на судебном заседании:
«До 1944 года немцы все делали только сами, а нас использовали лишь как выгодную для них вывеску. Моим именем делалось все, и лишь с конца 1944 года я до известной степени чувствовал себя в той роли, которая мне приписана. С этого времени я успел сформировать все охвостье, всех подонков, свел их в «комитет».
Организационное собрание КОНРа было проведено в Праге 14 ноября 1944 года. На нем выступили с приветствиями имперский министр Германии Франк, заместитель Риббентропа Лоренц и глава словацкого марионеточного правительства Тиссо. В тог же день на первом организационном заседании «комитет» избрал председателем Власова, секретарем Малышкина и членами президиума Власова, Малышкина, Жиленкова, Трухина, Руднева и Балабина, а также принял «манифест». В составе «комитета» были созданы управления: военное — руководитель Трухин, пропаганды — руководитель Жиленков, гражданское — руководитель Закутный и другие.
Вскоре состоялась вторая встреча Власова с Гиммлером.
«Беседуя с Гиммлером в этот раз, — показал Власов на суде, — я заметил, что в связи с тяжелым положением на фронте Гиммлер нервничал, искал выхода из создавшегося положения. Вероятно, поэтому он обращался со мной так, как будто бы я, Власов, мог своими действиями против Красной Армии облегчить положение на фронте. Больше того, после этой встречи меня захотели видеть Геринг, Риббентроп и Геббельс...»
При встречах с Герингом, Риббентропом и Геббельсом Власов решал практические вопросы организации КОНРа и создания РОА. В результате Геринг передал в распоряжение Власова всех советских военнопленных, использовавшихся на работах в германских ВВС. Риббентроп обсудил с Власовым основные вопросы соглашения между КОНРом и германским правительством. Геббельс, которого Власов посетил вместе с Жиленковым, интересовался, почему немецкая пропаганда не имеет успеха среди русских, и обещал оказать власовцам практическую помощь в средствах пропаганды.
После создания КОНРа Гиммлер поручил Власову формирование частей РОА, предоставив для этого в его распоряжение военные лагеря в Мюзингене и Хойберге. Вскоре последовал приказ Гитлера о назначении Власова командующим войсками РОА.
Власовцы стали заниматься подготовкой кадров разведчиков для совершения диверсионных и террористических актов в тылу Советского Союза.
По этому поводу Власов показал на суде:
«Разведывательной работой мои организации стали заниматься с 1945 года. Имелись у нас школы, в которых готовились разведчики. Назначение их состояло в том, чтобы в тылу Красной Армии и вообще на советской территории создавать повстанческие организации и бороться с Советской властью... В начале 1945 года мы приняли от немцев школу разведки и стали сами заниматься подготовкой агентов. Я лично был настроен готовить руководителей восстаний в советском тылу, а не диверсантов. Для всей этой работы в штабе армии был создан контрразведывательный отдел во главе с неким Грачевым».
18 января 1945 года было заключено соглашение между КОНРом и правительством Германии о получении кредита для содержания «комитета» и РОА. Соглашение подписали Власов и первый заместитель министра иностранных дел Германии Стеннграхт. Приведем выдержку из этого документа:
«Комитет освобождения народов России» обязуется возместить предоставленный ему кредит из русских ценностей и активов, как только он будет в состоянии располагать таковыми...»
За счет чего же Власов и его приспешники думали расплатиться с фашистами за их услуги? Оказывается, прежде всего за счет золотых запасов Советского государства. Малышкин, например, так и показал суду:
«Мы полагали, что после свержения Советской власти в наши руки попадут золотые запасы Советского Союза, за счет которых мы обещали немцам оплатить понесенные ими расходы...»
Не суждено было сбыться мечтам клятвопреступников. События на советско-германском фронте разворачивались с такой стремительностью, что Власов и его сообщники практически не смогли сделать ничего существенного для претворения в жизнь своих гнусных устремлений.
Как показал Зверев, гитлеровцы побаивались вооружать русские части, не убедившись в том, что они будут воевать на их стороне. По этому поводу Власов обратился к Гиммлеру, который ответил ему, что нужно немедленно вывести одну из частей на фронт, чтобы доказать преданность ее германскому командованию, так как Гитлер не доверяет русским и пока не решается полностью сформировать РОА.
После этого одна воинская часть была в спешном порядке направлена на фронт, в район станции Либерозе на Одере. Этот участок оборонялся 9-й германской армией под командованием генерала Буссе, который предложил Буняченко наступать на советские войска на плацдарме «Эрленхоф». В 5 часов утра 14 апреля часть начала боевые действия, но, встретив мощное противодействие советских войск, не смогла продвинуться ни на шаг. Убедившись в безнадежности своих попыток, Буняченко вопреки требованию Буссе поспешил увести часть на юг, на территорию Чехословакии.
В предчувствии приближающегося краха власовцы, подобно крысам перед гибелью корабля, в спешном порядке начали принимать меры к тому, чтобы избежать возмездия за свои злодеяния.
«Комитет», перебравшийся в конце марта из Берлина в Карлсбад, 17 апреля снова эвакуировался и обосновался в Фюссене, к которому вскоре стали приближаться американские войска. Там 20 апреля на узком совещании Власов, Жиленков, Малышкин, Трухин и Закутный решили установить непосредственную связь с англо-американским командованием, с тем чтобы попытаться найти укрытие и избежать выдачи советским властям, а затем, уже в новых условиях, продолжать борьбу против Советского Союза. 29 апреля Малышкин явился в штаб 20-го американского корпуса, откуда был направлен к командующему 7-й американской армией генералу Петчу. После разговора с Петчем Малышкина поместили в лагерь военнопленных в Аугсбурге.
Жиленков с отрядом власовцев направился искать для себя более надежное убежище. 6 мая близ границы с Италией он распустил находившихся при нем людей, взяв с собой лишь 15–20 человек. Перед тем он выступил с речью, подчеркнув, что борьба против Советской власти будет продолжаться, к чему «комитет» в свое время призовет их, а пока пусть каждый устраивается как хочет.
На следующий день Жиленков установил связь с представителями временного австрийского правительства Штрикером и Мареком, у которых нашел полное сочувствие. 18 мая он встретился с американским генералом, который направил его в штаб 7-й армии, а оттуда Жиленков попал в тот же лагерь, куда вскоре был доставлен и Малышкин.
Жиленков сразу же написал американскому командованию несколько заявлений с просьбой организовать ему встречу с ответственными лицами, а встретив Малышкина, предложил ему написать американской разведке совместное заявление, в котором сообщить все интересующие ее сведения о Советском Союзе. Вскоре их обоих перевели в лагерь американской разведки в 18 километрах от Франкфурта-на-Майне. Там они написали ряд докладов о Советском Союзе, его армии, внешней политике, партийных органах и т. и. В лице Жиленкова американская разведка увидела будущего агента. Ему стали готовить «побег» из лагеря, после чего он должен был обосноваться в Мюнхене под фамилией Максимов и готовиться для шпионской работы в Советском Союзе в пользу американской разведки.
Власов остался с войсками РОА, чтобы в спешном порядке подтянуть их в Чехословакию и подготовить переброску на территорию, занятую американскими войсками. Но по прибытии в Прагу среди личного состава началось брожение, некоторые части стали разоружать немцев и даже вступали в бой против германских войск. Власов, прибывший по требованию командующего германской группой войск генерал-фельдмаршала Шернера в расположение этих частей, убедился, что навести в них порядок он не сможет. Советские войска уже находились в районе расположения власовцев и задерживали разрозненные группы, оказавшиеся без управления.