Суд заслушал сообщение экспертов о результатах судебно-токсикологического исследования иглы, изъятой у Пауэрса. Было установлено, что на игле содержалось вещество, которое, судя по характеру его действия на животных, токсическим дозам и физическим свойствам, может быть отнесено к группе «кураре» — наиболее сильно и быстро действующим ядам. Учитывая высокую токсичность, экспертиза пришла к заключению, что при уколе человека этой иглой смерть должна наступить мгновенно.
Изъятый у Пауэрса бесшумный полуавтоматический десятизарядный пистолет был самого новейшего типа и предназначался для стрельбы по живым целям. Одновременно с пистолетом обнаружено двести пять патронов к нему.
Суду были предъявлены многие другие доказательства, которые в совокупности с названными, независимо от показаний самого подсудимого, со всей непреложностью и объективностью дали суду возможность установить характер и степень вины Пауэрса.
Важное значение имели, конечно, и показания самого подсудимого:
«Да, признаю себя виновным... летал над советской территорией над заданными пунктами по маршруту полета, включал и выключал соответствующие рычаги специальной аппаратуры, установленной на борту самолета».
Давая показания, Пауэрс был немногословным, предельно точным. В то же время он старался как можно тщательнее формулировать свой ответ, не сказать чего-нибудь лишнего, что могло бы ему повредить. Пауэрс всячески избегал слова «шпион». Он пытался убедить органы следствия и суд в том, что представляет собой всего лишь послушного исполнителя чужой воли, приказа. Ему очень хотелось убедить следователей и судей в том, что, летая вдоль советских границ, он не сознавал, что собирал шпионские сведения, как не понимал и того, что, пролетая над СССР и включая в соответствии с полученными указаниями различную фото — и радиоаппаратуру, занимался не чем иным, как шпионажем.
На вопрос, признает ли он, что совершил полет в целях шпионажа, Пауэрс ответил:
— Я не знаю, шпионаж это или нет.
Вопрос. Как вы, летчик, могли изменить своей профессии и стать шпионом?
Ответ. Я всегда был и всегда оставался летчиком. Ничего другого никогда не делал.
Вопрос. Но летчиком с целью разведки, с целью шпионажа?
Ответ. Я все-таки оставался летчиком, считал и считаю себя летчиком.
Вопрос. Но и шпионом тоже?
Ответ. Я считаю себя пилотом.
Матерый шпион, отлично знавший и понимавший, зачем его послали в СССР, изворачивался, не признавал себя шпионом, потому что, будучи пойман с поличным, боялся справедливого возмездия. Еще на предварительном следствии, когда его ознакомили с текстом закона, предусматривающего лишение свободы за шпионаж сроком от 7 до 15 лет, а при особо отягчающих обстоятельствах — и смертную казнь, Пауэрс заявил:
— По-моему, этот максимум и будет.
За время судебного процесса он многое обдумал и убедился в объективности суда, поэтому в своем последнем слове обратился к судьям Военной коллегии со следующей просьбой:
— Вы сейчас прослушали все относящиеся к делу доказательства, и вам предстоит принять решение о моей судьбе. Я сознаю, что совершил тягчайшее преступление и заслужил за него наказание.
Я прошу суд взвесить все доказательства и принять во внимание не только факт, что я совершил преступление, но также и обстоятельства, побудившие меня к этому.
Я также прошу суд принять во внимание тот факт, что никакая секретная информация не достигла своего назначения. Все эти сведения оказались в руках советских властей.
Я сознаю, что русские люди считают меня врагом. Я могу это понять. Я обращаюсь к суду с просьбой судить меня не как врага, а как человека, который осознал свою вину, сожалеет о ней и глубоко раскаивается.
Суд констатировал, что Пауэрс совершил тяжкое преступление, но не применил к нему предусмотренную законом смертную казнь.
«Учитывая признание Пауэрсом своей вины и его раскаяние в содеянном, исходя из принципов социалистического гуманизма... Военная коллегия Верховного Суда СССР
приговорила
Пауэрса Френсиса Гарри на основании статьи 2 Закона Союза ССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» лишить свободы на десять лет, с отбыванием первых трех лет в тюрьме».
В 1962 году был произведен обмен Пауэрса на советского разведчика полковника Абеля Рудольфа Ивановича.
Читателя, конечно, интересует, как повел себя битый шпион по возвращении в США. В 1970 году в Нью-Йорке вышла книга «Операция «Перелет», которую Пауэрс написал в соавторстве с американским журналистом К. Джентри.
Вот выдержки из этой книги:
«Мое участие в операции «Перелет» не дает повода для сожалений. Этим своим участием я очень горжусь».
«Не секрет, что У-2, пилотируемые летчиками американских военно-воздушных сил во Вьетнаме, вновь показали свою ценность».
Пауэрс с сожалением говорит о промахах, допущенных в подготовке и организации шпионских полетов, высказывает рекомендации, как избежать ошибок впредь.
Есть и вывод в этой книге. Правда, Пауэрс сделал его не сам, а предпочел сослаться на телевизионное интервью пресс-секретаря бывшего президента США Эйзенхауэра Джеймса Хэгерти. Когда последнего спросили, какие уроки для будущего могут быть извлечены из кризиса, связанного с У-2, он коротко ответил: «Не надо попадаться».
Бывший пилот ЦРУ Пауэрс летом 1977 года бесславно закончил свой жизненный путь. В результате вертолетной катастрофы, происшедшей в районе Лос-Анжелеса, он погиб.
После судебного процесса над ним американское правительство заявило, что прекратило разведывательные полеты. Однако было бы ошибочным думать, что провал Пауэрса заставил правящие круги США отказаться от программы «непрерывного шпионажа».
Известно, что конструктор У-2 Кларенс Джонсон после провала операции продолжал работать над совершенствованием разведывательного самолета. Одно из его «произведений» — сверхзвуковой СР-71 получил название «Блэкберд» («Черная птица»). По словам журнала «Тайм», эта машина пришла на смену У-2. Ее скорость достигала 2000 миль в час, а потолок — 100 000 футов.
Окруженные тайной «Черные птицы», в чреве которых установлены подслушивающие, радиолокационные и фотографирующие устройства, уже в 1968–1969 годах совершали новые шпионские полеты к чужим границам.
Из сообщения ТАСС, опубликованного в «Правде» 13 февраля 1978 года, следует, что Пентагон принял решение начать производство модифицированного разведывательного самолета У-2. Самолет-шпион будет оснащен радиолокатором дальнего действия. Он предназначен для слежения за наземными целями на территории суверенных государств из районов, находящихся вне их воздушного пространства.
Деятельность тайного фронта против Советского Союза и других братских стран социализма не прекращается.
В. СМОЛЬНИКОВ
Неотвратимое возмездие
2 ноября 1962 года в Будапеште органами госбезопасности Венгерской Народной Республики был арестован шпион-связник английский подданный Гревилл Мейнерд Винн. На следующий день, 3 ноября, в соответствии со статьей 54 Договора между СССР и ВНР «Об оказании правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам» он был передан советским властям.
А несколькими днями раньше, 22 октября того же года, в Москве был арестован советский гражданин О. В. Пеньковский, к решающей встрече с которым тщательно готовили Винна английская и американская разведки.
Встреча Винна и Пеньковекого все же произошла, но при обстоятельствах, которые ни тот, ни другой не предвидели: 7 мая 1963 года оба шпиона предстали перед судом Военной коллегии Верховного Суда СССР.
Печать западных стран пыталась использовать судебный процесс по делу Винна и Пеньковского в целях антисоветской пропаганды. Отрицая очевидные факты, опубликованные в советской прессе, она стремилась замести следы шпионской деятельности официальных дипломатических представителей в СССР. Но перекрасить матерого агента западной разведки Винна в «честного и добропорядочного» бизнесмена им не удалось. Официальным органам западных стран не оставалось ничего другого, как откреститься от провалившихся шпионов. Так поступил представитель госдепартамента США, поспешно заявивший, что сотрудники посольства США в Москве, о шпионской деятельности которых сообщила советская печать, дескать, не имеют отношения к Винну и Пеньковскому. А английское министерство иностранных дел ограничилось заявлением, что «правительство ее величества не собирается комментировать ни один из аспектов этого дела».