– Ну что узнал?
Впрочем, взглянув на Скирду, можно было этого вопроса и не задавать. Глаза Валерия сияли, и чувствовалось, что его буквально переполняют какие-то важные новости.
– Значит, так,– зачастил скороговоркой Скирда,– в леспромхозе ни у кого лисьей шапки нет. Такая шапка есть у заготовителя, который приехал из Элисты.
– У Князева Константина Гордеевича,– не выдержал я и увидел растерянное лицо Скирды. Поторопил его: – Ну дальше, дальше.
– А дальше,– удивленный моей осведомленностью, продолжал Валерий,– то, что Князев в день наезда появился в леспромхозе как раз около двух часов. От места происшествия до леспромхоза ходу минут двадцать – двадцать пять! Вот вам и дальше! – торжественно закончил он.
– Молодец, Валерий! – хлопнул я его по плечу.– Едем в гостиницу.
– За Князевым? – подтянувшись, спросил Скирда.
– Вот именно.
– Оружие брать?
Я хотел было сказать, что не стоит, но, подумав, что этим сильно подорву интерес Скирды к предстоящей операции, великодушно махнул рукой:
– Бери!
…В вестибюле гостиницы стоял крепкий приторный запах тройного одеколона из парикмахерской. Администратор, пожилая женщина с нездоровым отечным лицом, полистав книгу приезжих, сказала, что Князев остановился в двадцать третьем номере. Мы со Скирдой поднялись по скрипучей лестнице, устланной вытертой ковровой дорожкой, на второй этаж. Скирда, как ему, наверно, казалось, шел походкой индейца, вступившего на боевую тропу.
Нахмурив брови и не вынимая руки из кармана, где лежал пистолет, он не шел, а буквально крался по коридору. На лице лейтенанта застыло суровое, сосредоточенное выражение. Я оглянулся и, увидев, что коридор пуст, шепотом сказал:
– Брать будем тихо, без рукоприкладства и перестрелок. Ясно?
Скирда поспешно выдернул руку из кармана и, покраснев, виновато посмотрел на меня:
– Ясно, Сергей Васильевич.
Подойдя к двадцать третьему номеру, я негромко постучал.
– Входите, не заперто,– раздался из-за дверей мужской голос.
Мы вошли. У зеркала, висевшего над раковиной, стоял невысокий мужчина в пижамной куртке. Я обратил внимание на его неестественно прямые плечи и спину. Видимо, перед самым нашим приходом он брился: на стеклянной полочке лежали бритва, помазок и тюбик с пастой для бритья. На левом ухе застыл клочок мыльной пены.
– Вы ко мне, товарищи? – спокойно спросил мужчина, поворачиваясь к нам.
Лицо у него было небольшое, аккуратное, с маленькими, глубоко посаженными глазами, с небольшим шрамиком, пересекавшим верхнюю губу. На первый взгляд было трудно определить, сколько ему лет. «Вот уж истинно маленькая собачка до старости щенок»,– невольно подумал я, вспомнив, что по показаниям Олейник, Князев был не первой молодости.
– Простите, ваша фамилия? – спокойно спросил я.
– Моя? Князев, а что? Да вы проходите, присаживайтесь,– приветливо сказал мужчина, тщательно промывая под струйкой воды безопасную бритву.
Я окинул взглядом номер, но лисьей шапки нигде не было.
– Мы из милиции,– сказал я как бы между прочим.
– Вот как? – без тени удивления произнес мужчина и внимательно взглянул на меня; в его маленьких серых глазах блеснул холодный, недобрый огонек.– Одну минутку.– Он ополоснул лицо и тщательно вытер его. И, заметив, что Скирда по-прежнему стоит у дверей, сделал широкий жест.– Садитесь, садитесь, в ногах правды нет.
– Ничего, я постою,– холодно ответил Скирда
Князев пожал плечами, вынул из кармана очки, протер их полой пижамы и, надев, повернулся ко мне.
– Слушаю вас.– Казалось, лицо его ничего не выражало, кроме вежливого внимания.
– Вот что, товарищ Князев. К нам поступили сведения, что вы незаконно получили в леспромхозе некоторые дефицитные пиломатериалы, надо разобраться,– веско сказал я.
– Вас ввели в заблуждение. Все, что я получил, оформлено нарядами, накладными, можете проверить.
– Это я и собираюсь сделать.
– Пожалуйста.– Князев вынул из папки, лежащей на столе, кипу документов и протянул их мне.– Чепуха какая-то. Как это, скажите на милость, я могу получить то, что мне не положено? Я ведь представляю государственную организацию, а не частную лавочку