«Ул. К. Зорь спроси Сухарина Олега спрашивай молодых скажут тебе…»
— Вот как! Почти готовый адрес!
«Олег тебе довожу до сведения от меня они не чего не добились и не добьются мне пока дали 10 суток и идет раследствие вы ничего не знайте понили. Если будут вас вызывать я с вами некакого отношения не имел с вами ни хожу кричю потому что вы салаги. Если менты будут кричать что я раскололся вы не верьте…»
— Ну вот, — сказал майор Перваков. — Теперь есть версия, достаточно обоснованная. Есть адрес, откуда и начнем. Этот Олег, что о нем известно?
— Он из числа знакомых Булыгина, уже опрошенных. У него алиби: вместе с другом Михаилом Губановым в ночь кражи были в гостях у родственников Олега в Верхнем Тагиле. Это и родители подтверждают. На всякий случай я запросил верхнетагильскую милицию, были ли они там. Ответа пока еще нет.
— Ответ, пожалуй, есть — в булыгинской записке. Сейчас десять часов вечера, все должны быть дома. Посылаем дежурную машину за этими друзьями. И родителей обязательно.
Женщина уверена, что ее сын ни в чем не может быть виновен.
— Олег учится на втором курсе горно-металлургичесного техникума, он комсомолец, прошлое лето был даже членом комсомольского оперативного отряда, сам боролся с разными там нарушителями. Знаете, он такой вежливый, послушный, много читает. И знаете, это возмутительно, что нас второй раз в милицию!.. Семья у нас благополучная, хорошая, всегда внушаем сыну… то есть воспитываем как надо. Нет, тут просто какое-то недоразумение!
— В ночь на девятнадцатое вашего сына не было дома?
— Да, но это еще не значит… Я сама его отпустила в Верхний Тагил. Захотелось мальчику съездить к родным, что тут такого? Я дала рубль на дорогу, банку варенья для родственников, и 18-го вечером они с Мишей Губановым уехали, а 19-го вернулись. Наконец, мой сын просто не мог совершить что-нибудь такое! У него скоро сессия, нужно готовиться, а тут вы нервируете…
Сын действительно выглядел удрученным. Однако подтвердил то, что говорил при первом вызове:
— Были с Мишей в гостях. О краже услышали, когда вернулись.
Майор Перваков положил перед Олегом склеенную обертку от «Шипки».
— Прочти, это тебе адресовано.
«Ул. К- Зорь спроси Сухарина Олега…»
Лицо паренька покрылось багровыми пятнами, опустились худенькие мальчишечьи плечи…
— Олежек! — приподнялась мать. — Олег, что это значит?!
— Не знаю я ничего… — пролепетал сын дрожащими губами.
— Успокойся, Олег, — сказал майор. — Посиди, подумай. Ждем от тебя правдивого ответа.
Дежурный увел паренька. Следом шла мама.
— Олежек, что же это такое!
Миша Губанов суетлив, немного развязен.
— Откуда мне знать, чего вы! Нас с Олегом и в городе не было. Мы девятнадцатого домой вернулись, а во дворе уж болтали, что, мол, склад обчистили. Я-то тут при чем?
Мать сидит, положив на колени усталые руки, смотрит на сына грустно, устало. Голос ее не приказом — просьбой звучит:
— Михаил, если что знаешь, так говори давай, слышишь!
— Чего вы все ко мне пристали! Сказано, не знаю!
Капитан Мякишев:
— Посиди, подумай, Губанов.
— Хо, а чего мне думать! Не знаю, и точка.
Через час:
— Олег, ты хорошо подумал? Видишь, дело какое — именно тебе лично пишет Булыгин. Украденные полушубки знаешь сколько стоят? 874 рубля. Если их вернуть, то есть возместить государству убытки, — суд это учтет. Так же, как учтет и твой ответ, твое признание. Были вы в гостях или нет, это мы узнаем, уже послан запрос. Но ты сам должен ответить: были вы тогда в Верхнем Тагиле?
— Не были… — чуть слышится в кабинете.
— Где же вы с Губановым провели ту ночь?
— Сперва в подвале сидели…
— А потом?
— Потом… потом…
— Пошли к складу?
— Да.
— Сколько вас было?
— Втроем. Я, Мишка и Булыга.
— Где полушубки?
— У нас в подвале…
— Олежек! Господи, а я еще рубль на дорогу… и банку варенья…
Миша Губанов упрямо твердит свое. Даже когда прочитали ему показания соучастника.
— Сказано, не знаю, чего пристали!
Тогда мать сказала строго, без слез:
— Напакостил и молчишь?! Семью позоришь! Ну и сиди в тюрьме.
Встала и вышла из кабинета.
— Что ж, Губанов, — сказал майор. — Придется отправить тебя в камеру.
— Ну и отправляйте! — геройствовал Мишка.