А что происходит с ним сейчас? К книгам и спорту нежданно-негаданно прибавилось еще одно увлечение. Да какое! Он даже себе не решался еще признаться, не то что родителям, куда тянет его теперь больше всего. Может, нашел свое «единственное»?..
Собственно, виноват во всем был именно спорт. Горком комсомола подбирал крепких ребят, чтобы направить их в бригады содействия милиции. А кому же, как не Павлу, перворазряднику, на равных боровшемуся с мастерами спорта, кому же, как не ему, возглавить один из отрядов? Серега Шлыков и еще с десяток нехлипких ребят из Марьиной рощи тоже стали вместе с Павлом бригадмильцами. С большим рвением занимались они, как говорило милицейское начальство, «профилактикой» в центре города.
— Будем тебя, Калитин, прописывать в отделении. Или в штат брать. Все равно ты и днюешь и ночуешь у нас. Как только терпят тебя в Тимирязевке?
Начальник отделения милиции майор Александр Титыч Миронов нечасто расщедривался на похвалы. И за этими его шутливыми фразами скрывалось признание того, что Павел и его отряд действовали как надо.
А Павлу все больше нравилось новое комсомольское поручение. Часами мог он просиживать над картой района, который обслуживало отделение, придумывал разные хитрые приемы борьбы с хулиганами, спекулянтами, карманниками, менял точки постов, время обходов, маршруты. И все чаще начинал подумывать, что… просто не имеет права идти на биофак. Родители, разумеется, будут недовольны. Они считают, что дети непременно должны стать биологами. И не понять их нельзя — ведь такова давняя семейная традиция, поддерживаемая многими поколениями Калитиных. Уже надо было подавать документы в вуз. Но в какой?..
— Калитин! К начальнику, давай бегом. Что-то срочное, — услышал Павел в телефонной трубке, едва зашел в тот вечер в комнату бригадмила.
— Садись, Калитин, — не по-обычному торжественно пригласил майор. — С праздником тебя.
Предчувствуя какой-то подвох, Павел даже не спросил, о каком празднике идет речь.
— Да я без всякого, Калитин. Ты что глядишь на меня, будто я сейчас голубей из кармана начну вынимать? Привыкли, черти, что я все шуточками с вами. Премировали нас с тобой. И еще кое-кого из работников отделения и из твоей бригады.
— Спасибо.
— Тебе тоже спасибо. Смотри, как центр почистили с помощью твоей бригады, любо-дорого. А ты чего это какой невеселый? — внимательно взглянул на Павла начальник отделения. — Или промахнулся где?
— Промахнулся, Александр Титыч…
И Павел, совершенно неожиданно для себя, заговорил о том, что в последние месяцы не давало ему покоя. Заговорил не с близким человеком, а с работником милиции, который даже по имени его никогда не называл. И если и толковал с ним, так только о делах бригадмила да тех происшествиях, расследование и ликвидация последствий которых каждый день составляли суть милицейской работы.
Майор казался старше своих сорока. В гладко зачесанных черных волосах много седины. Лицо простое, некрасивое, в редких оспинах, очень выразительная, обезоруживающая улыбка. Хороший, добрый по натуре человек, чтобы прикрыть, как он считал, этот свой недостаток, начинал обычно чуть неуклюже подшучивать.
Выслушав Павла, Александр Титыч вздохнул, потер с натугой руками глаза (Павел знал, что это у майора «дипломатическая пауза») и сказал:
— Отца и мать, понятное дело, обижать никак нельзя. Но ты их крепко обидишь знаешь чем? Если будешь плохим — понимаешь, плохим! — биологом. А какой из тебя биолог, когда ты прирожденный оперативник? Верно? Верно. Значит, тебе обязательно надо идти… на юридический. Юрист ты, и никаких сомнений. И мы с тобой должны это доказать.
Что означали таинственные слова «мы с тобой», было не совсем ясно. Но приятно.
Через несколько дней дежурный по отделению, позвонив Калитину домой, передал просьбу майора срочно зайти к нему. Миронов встретил Павла ликующий, но не мог удержаться от соблазна пошутить.
Павел уже давно отметил про себя, что это вовсе не исключение, а традиционная особенность. Юмор, смех, добрый розыгрыш товарища вполне успешно соседствовали в милиции с постоянной максимальной собранностью и готовностью к риску, которых требовала от людей профессия. Соседствовали и помогали, создавая ту отдушину, душевную разрядку, которая обязательно нужна во всяком деле, если человек трудится с полным напряжением сил.
А майор между тем, усадив Павла, устроился сам за маленьким столиком напротив и глубокомысленно спросил: