В 1896 г. игристо вино князя Голицына под маркой «Коронационное» поставлялось к царскому двору для торжеств, связанных с восшествием на престол Николая II. Лучшим же у Голицына считался разлив вин 1899 г. — в следующем году именно это российское шампанское удостоилось гран-при на всемирной выставке в Париже.
«Ананасы в шампанском…»
Если в 1816 г., когда во Франции отгремели все наполеоновские войны, в Россию ввезли 77776 бутылок шампанского, то к исходу того века «шампанский» импорт вырос почти в 13 раз — до миллиона бутылок! Уже тогда шампанское становится неизменным признаком крупных празднеств, включая новогодние. Рассказ, как шампанским отмечается Новый год, есть уже у Чехова — он так и называется «Шампанское», впервые опубликован в Петербурге в 1887 г.
Тогда же, в эпоху Чехова, окончательно складывается обычай пить шампанское из стеклянных или хрустальных фужеров. Ранее, в эпоху Пушкина, «бокал вина» куда чаще был серебряным.
К началу XX в. Российская империя становится вторым в мире потребителем шампанского, уступая лишь самой Франции. Помимо миллиона импортных бутылок, в стране производится почти столько же местных аналогов разного качества — от дешевых подделок до вполне элитных «шампанских» вин мирового уровня из подвалов и виноградников князя Голицына.
При среднем заработке рабочего около 20 руб. в месяц, цены на импортные вина Шампани говорят сами за себя. По розничному прейскуранту 1913 г. «вдова Клико» идёт по 5 руб. 50 коп. за бутылку, чуть дороже «Аи» — по 5 руб. 80 коп. Для сравнения, самый дешевый французский коньяк в том году стоит 1 руб. 80 коп. за бутылку, а цена самого дешевого игристого вина из Шампани не опускается ниже 4 руб. Не удивительно, что при последнем русском царе шампанское — как дорогое французское, так и более дешевое отечественное — могли позволить себе менее 2 % населения Российской империи.
Сам последний русский царь в молодости любил застолья офицеров-гвардейцев Преображенского полка, шефом которого считался. Кульминацией «полкового» вечера был вынос огромного серебряного жбана, наполненного шампанским с нарезанными ананасами. Элитный в то время тропический фрукт в сочетании с лучшим шампанским подчёркивал аристократичность и роскошность вечеринки. И тут сложно не вспомнить весёленькие, но весьма двусмысленные строки знаменитого поэта «серебряного века» Игоря Северянина, написанные в 1915 г., в разгар кровавой мировой войны:
Первая мировая война и «сухой закон» резко сократили импорт заморских вин — по сравнению с 1913 г. к началу 1917 г. он в физическом объёме упал в 9,5 раз. Внутреннее производство тоже резко упало — если в 1913 г. винзавод Абрау-Дюрсо произвел 613 тыс. бутылок шампанского, то в 1916 г. уже в шесть раз меньше, а в 1917 г. прекратил производство вообще.
Даже в «первоклассных» ресторанах Москвы и Петрограда было запрещено продавать не только крепкие спиртные напитки, но и виноградные вина. Естественно этот запрет нарушался всевозможными способами, однако при резком падении импорта и производства шампанское даже для зажиточных слоёв населения вновь стало предметом малодоступной роскоши.
Однако всю войну сохранялся легальный способ приобретения шампанского, только не в магазинах и ресторанах, а в… аптеках! Дело в том, что век с лишним назад шампанские вина считались лечебными — например, врачи той эпохи рекомендовали употреблять замороженное до состояния кубиков льда шампанского при лечении дизентерии и даже холеры. Поэтому согласно строгим «сухим законам» Николая II, накануне революции, в столичных аптеках можно было приобрести шампанское — но только по рецепту и не более бутылки в одни руки!
«Советское шампанское»
Даже в разгар гражданской войны, в 1919 г. винзавод «Новый свет» в бывшем имении князя Голицына продолжал производство шампанского, пусть и в небольших объёмах. Другой из бывших княжеских заводов, Абрау-Дюрсо, уже в 1920 г., после трёх лет простоя, произвёл 35 тыс. бутылок игристого вина — пусть и в 18 раз меньше, чем в последнем довоенном году, но это было первое «советское шампанское», хотя до возникновения такой марки оставалось ещё много лет.
Последующие НЭП, «новая экономическая политика», и отмена советской властью «сухого закона» частично возродили потребление игристого вина. Впрочем, в первое десятилетие существования СССР этот дорогой напиток ещё считался буржуазным, явным признаком «несоветского» стиля жизни. Как в 1929 г. писал Владимир Маяковский: