«Бестужевские капли» в море фотографии
Нам этот потомок московских бояр Бестужевых больше известен по фильму «Гардемарины, вперёд!» – это его бумаги крадёт Боярский в роли французского посла… В реальной истории Бестужев известен как талантливый госдеятель и ловкий интриган – интриговать на самых верхах, подле царского трона, начал еще при Петре I, а закончил при Екатерине II, успешно пережив за полвека государственной карьеры два смертных приговора. Именно канцлер Бестужев-Рюмин первым из русских активно вмешался в большую общеевропейскую политику, с успехом лавируя между интересами Англии, Франции, Австрии и Пруссии.
Алексей Петрович Бестужев-Рюмин (1693 – 1786)
Но кроме этих бурных перипетий «галантного века», Бестужев-Рюмин являлся и настоящим алхимиком, увлёкшись её тайнами как раз на той грани, когда это средневековое суеверие перерастало в настоящую науку – химию. Ещё в молодости Бестужев пытался делать различные Tinctura tonico, «эликсиры здоровья», но попутно открыл, что соли некоторых металлов резко меняют цвет под воздействием солнца, становясь из прозрачных тёмными и наоборот. С 1725 г. дипломат Бестужев демонстрировал эти впечатляющие современников фокусы при разных дворах Европы.
При жизни Бестужев как химик запомнился «бестужевскими каплями» – говоря современным языком, тонизирующей пищевой добавкой, повышавшей содержание железа в крови. Некоторое время эти «капли» были популярны и даже считались почти панацеей от всех болезней. Но куда важнее в последующем оказались другие «бестужевские капли» – те капли первого научного опыта по взаимодействию солей металлов с солнечным светом…
В начале XIX в. опыт Бестужева и иных европейских учёных позволил английским и французским энтузиастам-изобретателям соединить древнюю «камеру-обскура» с новейшими достижениями химии. Параллельно в Лондоне и Париже над этим вопросом бились бывший наполеоновский офицер Жозеф Ньепс и учёный-оптик Уильям Тальбот. Триумфатором стал компаньон и ученик Ньепса, французский художник Луи Дагер. Опередив англичан всего на две недели, французы в начале января 1839 г. продемонстрировали первые удачные опыты «дагеротипии» – закрепления полученного в «камере-обскура» изображения на серебряной пластине. Британец Тальбот стал вторым, но в конце того же января 1839 г. он продемонстрировал первые в истории человечества фотоизображения на бумаге. Тогда ещё никто не знал, что именно бумажные фото станут любимой игрушкой человечества до самого начала XXI в., пока их не вытеснит компьютерная «цифра».
«Неумеющий рисовать может снимать…»
Хотя на заре распространения фотографии в Европе доминировал французский способ с металлическими пластинами, но первые фотоснимки, сделанные в России, были получены именно по методу англичанина Тальбота на бумаге, обработанной нитратом серебра. Петербургская Академия наук в те годы внимательно отслеживала все технические новинки – уже в начале 1839 г. с Тальботом познакомился Иосиф Христианович Гамель. Этот родившийся и выросший на берегах Волги русский немец начинал научную карьеру военным врачом в годы нашествия Наполеона, а к моменту знакомства с фотографией был уже академиком, близким к самому царю Николаю I.
Именно Гамель доставил в Россию описания первых фототехнологий из Парижа и Лондона. И 23 мая 1839 г. Петербургская академия наук заслушала отчёт «О гелиографических опытах» и рассмотрела первые российские фото – сними листьев берёзы и черёмухи, цветков одуванчика и липы. Все фотографии, естественно, были не цветные, а «чёрно-белые» – только вместо черного в силу несовершенства первых технологий преобладал красно-коричневый оттенок. Снимки – первые фотоснимки в истории России! – делал Юлий Фрицше, петербургский фармацевт, известный тем, что первым провёл химический анализ кавказских минеральных вод.
Связь России с родоначальниками фототехнологий на этом не кончилась. Сын Жозефа Ньепса – первопроходца «дагеротипии», скончавшегося в 1833 г. и не дожившего до триумфа своих изобретений – поссорился с Луи Дагером, компаньоном покойного отца, пожавшим все лавры. Ньепс-младший, желая подчеркнуть изобретательское первенство Ньепса-старшего, передал архивы отца через русского немца Гамеля в Петербургскую академию наук. С тех пор значительная часть писем и документов о первых в истории человечества фотографических опытах хранится у нас, в архиве РАН.
Удивительно, но фотография – как в Европе, так и в России – стремительно, за считанные месяцы вырвалась из рамок чисто научных опытов и экспериментов. Уже 5 июля того же 1839 г. читатели газеты «Московские ведомости» явно не без удивления рассматривали коммерческую рекламу – в универсальном магазине Карла Беккерса на Кузнецком Мосту принималась подписка на первые в мире фотоаппараты: «Сия машина, изобретенная г-ном Даггером в Париже, посредством коей неумеющий рисовать может снимать всякие виды с удивительной точностью, уже везде известна по многочисленным описаниям во всех газетах и журналах; магазину братьев Беккерс препоручено одному в Москве принимать подписки на сию машину…»