Римский папа и имперские власти Германии так и не смогут арестовать «еретика», даже после отлучения его от церкви. Наоборот, чувствующий поддержку окружающих, Мартин Лютер в 1520 году торжественно сожжёт папскую буллу. Вообще судьба «еретика» и «революционера» в дальнейшем сложится удивительно благополучно – он умрёт в собственной постели уважаемым пророком в возрасте 63 лет. То есть проживёт длинную для той эпохи и счастливую жизнь, хотя и наполненную страстями – чего стоит одна история женитьбы бывшего монаха Лютера на молоденькой дворянке, чей побег из монастыря он устроит…
Так Мартин Лютер станет первым «непобеждённым еретиком» в истории Западной Европы. А его проповеди, рождённые в октябре 1517 года, найдут сочувствующих во всех социальных слоях – за считанные годы от «римского престола» отложатся целые области в центре Европы, при том богатейшие и экономически наиболее развитые.
Поддержавшая Лютера городская интеллигенция быстро сформирует основы протестантизма, по сути новой мировой религии. Роль этой религии в дальнейшем развитии и торжестве европейского капитализма лучше всего объяснит в начале XX века Макс Вебер на страницах быстро ставшей классикой книги – «Протестантская этика и дух капитализма».
При том сам Лютер, повторим, был совершенно далёк от социальных и экономических концепций, он то искренне верил, что всего лишь возвращается к «чистоте» первоначального христианства. Равно далеки от «капиталистического прогресса» были и могущественные феодалы, сходу поддержавшие проповеди Лютера. Для многих властителей в центре Европы идеи октября 1517-го стали лишь удобным предлогом к вполне «рейдерскому» захвату и переделу гигантской церковной собственности.
Двойной портрет работы Лукаса Кранаха Старшего – герцог Саксонии Генрих V Благочестивый, земной монарх Мартина Лютера, и герцогиня Саксонии Катарина Мекленбургская. Именно Катарина уговорила своего супруга, саксонского герцога Генриха, в 1536 году принять вероучение Мартина Лютера…
«Лютерово учение кажется гораздо ближе к истине…»
Ещё при жизни Лютера его идеи церковной «реформации» победят почти в половине Германии, во всей Скандинавии, в главных городах Прибалтики. По сути на берегах Балтийского моря католиков не останется вообще. Возбуждённые идеями Лютера религиозные фанатики и политические циники будут оспаривать прежние церковные и светские власти от Франции до Польши.
Естественно политические перемены были взаимосвязаны с куда менее очевидными экономическими и социальными изменениями. При том сам Лютер не был ни политиком, ни партийным вождём – всё оставшуюся жизнь он являлся только духовным авторитетом, чистым идеологом. Но за считанные десятилетия после 1517 года последователи религиозных идей Лютера возьмут власть от Швеции до Швейцарии, от Лондона до нынешнего Таллина – о такой «мировой революции» большевики 1917 года могли только мечтать.
Даже в очень далёкой от католицизма и капитализма Московской Руси молодой царь Иоанн, ещё не прозванный Грозным, ознакомившись с переводом лютеранских катехизисов, не без усмешки заметит: «Лютерово учение кажется гораздо ближе к истине, чем римское…» Не отличавшийся толерантностью царь позволит лютеранам построить в Москве храм – он появится примерно в то же года, когда русское войско взяло Казань.
Впрочем, в такой веротерпимости были и вполне утилитарные причины – например, первую типографию в Москве создавали именно лютеране. Знаменитый «первопечатник» Иван Фёдоров носит этот титул лишь потому, что сохранились отпечатанные им и обозначенные его именем книги. В действительности же Фёдоров был учеником Ганса Бокбиндера («Переплётчика»), мастера-лютеранина, приглашенного Иваном Грозным в Москву для организации первой «печатни».
В дальнейшем, именно лютеране будут составлять основную массу иностранных специалистов, служивших московским царям. Равно как и основная международная торговля Московской Руси с Западной Европой будет вестись главным образом купцами-протестантами и через протестантские страны. Начиная от Ивана Грозного и до Петра I именно потомки Лютера станут источником европейских технологий для модернизации России.
Но и сами первые лютеране, яростно бранясь и воюя с католиками, проявляли демонстративную комплиментарность к православным. Тот же Филипп Меланхтон, друг и первый преемник Лютера, рассылал православным патриархам свои переводы на греческий протестантских катехизисов и сочинений, уверяя, что лютеране имеют много общего с «греческой церковью».