Дон медленно подходит ко мне и оборачивает руки вокруг моей талии. Я обнимаю её в ответ, потому что мне нужна моя лучшая подруга. Весь мой мир только что рухнул, и я потеряю его, потеряю их обоих. Как только он узнает, что я сестра Мелиссы, он закончит наши отношения. Разве не так?
— Милая, мы можем прочитать его? — спрашивает Дон. — Мы можем прочитать письмо?
Мой взгляд встречается со взглядом Риджа, и хотя он расплывчатый, так как я пытаюсь разглядеть его сквозь слёзы, я всё равно вижу боль на его лице. Я киваю, и он вздыхает с облегчением.
Он плюхается на стул, открывает письмо и начинает читать.
Глава 41
Ридж
Моё грёбаное сердце собирается выпрыгнуть прямо из груди. Что-то в этом письме привело её к эмоциональной катастрофе, и я хочу узнать, что это бл*ть такое. Как я могу всё исправить, если не знаю, что произошло? Мне просто необходимо держать её. Как только она окажется в моих руках, я знаю, что уговорю её рассказать мне обо всём, что смогу.
Когда Дон спросила её, можем ли мы прочитать письмо, и она согласилась, я вернулся на своё место. Я читаю его один раз, затем другой, думая, что мой разум сыграл со мной шутку.
Это происходит на самом деле? Разве мы прошли через недостаточное количество испытаний? Она знала, что её удочерили? Я не знал этого факта о ней. Вот почему она так расстроена? Мне необходимо прикоснуться к ней.
— Кендалл, детка, могу я обнять тебя? — спрашиваю её. Мой голос наполнен эмоциями, с которыми я пытаюсь справиться.
Она просто смотрит на меня, тихие слёзы катятся по её щекам.
— Пожалуйста, детка, — мой голос снова ломается. Я не отрываю от неё взгляда, и слава богу, потому что она еле заметно кивает. Вот и всё, что мне нужно, чтобы подскочить на ноги и заключить её в свои объятия. Она начинает рыдать у меня на груди, и я чувствую, как мои собственные эмоции пытаются вырваться. Она разбивает моё грёбаное сердце прямо сейчас, и я не могу этого исправить. Мне необходимо с этим справиться ради неё.
Я слышу, как охает Дон, и понимаю, что она и Марк только что прочитали письмо.
Мой телефон вибрирует в кармане. Предполагаю, что это мои родители. Я вытаскиваю его из кармана и бросаю его Марку.
— Посмотри. Если это мои родители, напиши им, что мне нужно, чтобы они посмотрели за Ноксом немного подольше, и что я потом всё объясню, - он кивает, и его пальцы начинают летать по экрану.
Я не двигаюсь, просто держу её как можно ближе к себе, пробегая пальцами по её волосам и постоянно целую её в макушку. Я буду находиться на этом месте и обнимать её так долго, как это понадобится.
— Кендалл,милая, почему бы вам не присесть? Я принесу вам что-нибудь выпить, — предлагает Дон.
Кендалл не шевелится, и я тоже.
— Я держу тебя, милая, — шепчу ей на ухо. Она сжимает мою рубашку ещё сильнее.
Не знаю, как долго мы так стоим. Секунды, минуты, часы, дни - я потерял счёт времени.
— Детка, ты хочешь сесть? — спрашиваю её. Она чуть кивает, поэтому я отстраняюсь, собираясь отнести её, но она хватается за меня.
— Не бросай меня, — плачет она.
Твою мать!
— Шшш, я никуда не уйду, —- нагнувшись,я поднимаю её на руки и несу к дивану. Она сворачивается в комочек у меня на груди и зарывается лицом мне в шею.
Я поглаживаю руками вверх и вниз по её спине, пытаясь успокоить её.
— Кендалл, детка, мне нужно, чтобы ты помогла мне. В письме содержится много информации, и я не знаю, что из этого тебя больше всего напугало. Ты можешь поговорить со мной?
Нет ответа.
— Эй,чувак, твоя мама не очень хорошо себя чувствует. Я собираюсь встретиться с ними и забрать Нокса к тебе домой, — говорит Марк тихим голосом.
— Нет, — Кендалл поднимает голову. — Привози его сюда, — она смотрит на меня. — Пожалуйста?
Я киваю Марку.
— Ладно, малыш, он привезет Нокс сюда.
— Я поеду с тобой, — говорит Дон Марку.
Я благодарен им, что они оставят нас на несколько минут - на большее и не надеялся. Возможно, я смогу заставить её говорить.
— Детка, пожалуйста, поговори со мной.
— Меня удочерили, — наконец, говорит она.
— Ты уже знала обо этом? — спрашиваю я её. — Я имею в виду, что в письме сказано, что ты знала об этом, но была ли она права? Ты знала?
— Да, я была малышкой, новорождённой. Моя биологическая мать была всего лишь ребёнком. Она сделала то, что было лучше для меня, и я прожила замечательную жизнь, — говорит она сквозь слёзы. Её голос грустный.