Он чуть помолчал, прежде чем ответить:
- Его зовут Малыш.
У него было такое заговорщицкое выражение лица, что Кейт снова засмеялась, а потом покачала головой.
- Вы смеётесь надо мной, - с упреком заметила она.
- Вовсе нет, - твердо заявил он, глядя в ее изумительные светящиеся голубые глаза. Когда она улыбалась, он не мог отвести от нее своего завороженного взгляда. - Малыш его имя, и это знают все.
- И все же это не настоящее имя коня.
Кейт почему-то думала, что это пустой разговор, что он просто шутит и дурачится. И ей было не меньше приятно подыгрывать ему, но он вдруг посерьезнел и тихо произнес:
- Его зовут Уилл.
Кейт замерла, поняв истинную значимость этого имени. Он назвал своего коня в честь умершего брата, которого якобы убил! Его лицо потемнело от боли, которую он на этот раз не смог скрыть от нее. Кейт не могла не признать, что слухи о виконте Стоунхопе полная чушь. Смерть брата настолько сильно задела его, что он назвал коня его именем, чтобы хоть как-то быть с ним ближе! Она пристально посмотрела на виконта, пытаясь увидеть его самого, а не то, что позволял видеть он, но тот к ее сожалению быстро взял себя в руки и стал как прежде веселым и беззаботным.
- Только это действительно секрет, и не смейте его выдавать, а иначе…
- Иначе что? - с вызовом и манящей улыбкой спросила она, наклонив голову к плечу.
Джек был пленен ее новым образом сирены, но все же сумел произнести:
- А иначе я съем ваш завтрак!
- У вас ничего не получится.
- Не получится съесть ваш завтрак? - Его левая бровь скептически приподнялась. - Это почему же?
- Да нет, насчет того, что вы физически уничтожите мой завтрак, я не сомневаюсь.
- А в чем же вы сомневаетесь тогда?
И снова ей казалось, что это все происходит не с ней, ведь весь вчерашний день она жутко сердилась на него, а теперь…. А теперь ничто в мире не могло бы остановить ее от того, что она хотела сделать. Продолжая улыбаться, Кейт мягко сказала:
- Я лишь сомневаюсь, что это будет наказанием, потому что я приглашаю вас к моему завтраку.
Улыбка Джека сбежала с лица. На этот раз он сам стал всерьез опасаться того, что спит и видит сон, в котором все происходит именно так, как он и хочет. Принято считать, что когда враждующая сторона предлагает отведать вместе с ним свое кушанье, это прямой знак к примирению. Она объявляла ему мир?
- Вы шутите?
Кейт неприятно кольнул его вопрос, но она не обиделась. Она вполне заслужила его упрек, ведь раньше вела себя с ним… Что уж таить, весьма грубо и порой даже вызывающе, как бы он ни был косвенно в этом виноват. Но теперь…. Он поделился с ней своим необычным секретом. Она была уверена, что никто не знает, как на самом деле зовут Малыша. Она хотела отблагодарить его за искренность и доверие.
- Почему же? - все с той же улыбкой проговорила она, отломила кусочек хрустящего хлеба, положила на него тонкий ломтик сыра, потом ветчины, накрыла вторым кусочком хлеба и протянула ему. - Прошу.
Это точно сон, и кто-нибудь немедленно должен ущипнуть его, вот только Джек не хотел просыпаться. Он медленно взял у нее из рук приготовленный специально для него сэндвич, коснувшись пальцами ее изящных пальчиков, и ощущая сладкую дрожь во всем теле. И он заметил, что и она ощутила нечто подобное, потому что незаметно вздрогнула.
Боже, какое счастье, что он набрел на эту таинственную, заколдованную беседку!
И какое счастье убеждаться, что она вовсе не холодная, высокомерная королева, какой пыталась казаться!
В тишине леса они вместе позавтракали, сидя напротив друг друга и не в силах объяснить, как они пришли к такому молчаливому согласию. Только теперь никто из них не хотел ничего менять в этом. Когда с едой был покончено, Джек решил кое-что сделать.
- Позвольте и мне угостить вас, - раздался его мягкий глубокий голос, который снова начинал взбудораживать ее.
Подняв голову, Кейт заметила, что он протягивает ей свое румяное яблоко.
- О, я не…
Она не могла, Господи, она не должна ничего брать у него, но он тут же прервал ее, считая совсем иначе:
- Если вы откажетесь, то нанесете мне смертельную обиду. Я же принял ваше приглашение позавтракать с вами. Не отказывайте и вы мне в такой малости.
- Но яблоко одно, а нас двое.
Ее слова “нас” и “двое” вскружили ему голову и невероятно воодушевили. “Это победа”, - ликовал он, ощущая настоящую радость. Чувство, которое он не ощущал с пятилетнего возраста.
- Я дарю вам это яблоко, - сказал Джек с протянутой рукой, ожидая, пока она не заберет яблоко. - И очень хочу, чтобы вы приняли мой дар.