— Я тоже буду скучать, родная, — и смеясь вышел за дверь.
Ррр… Зараза! Кобелина блондинистая!
Так, Марина… Расслабься… Расслабься, а не думай, как его убить. Офигеть. Не, я в шоке. Такой наглости я еще не видела. Знает он! Все знает! А меня спросить?! Может я его терпеть не могу! Сволочь, гад! Ненавижу! Вроде… Но вспомнив прошедшую ночь, тело опалило жаром. Сволочь! Опять придется восстанавливать душевное равновесие, когда он наиграется, в том, что это игра не сомневалась. Любил бы, нашел еще тогда…
Все мои стенания заняли от силы минуту, повернувшись обратно к окну, посмотрела во двор. Машина, на которой мы приехали, стояла возле подъезда, отсюда был отличный вид. Я присмотрелась. Шофер надраивал машину до блеска. Неожиданно по глазу сверкнул лучик, отмахнулась, а потом резко вскинула голову в поисках источника. Вы знаете, что иногда чувствуешь все интуитивно, вот и у меня сердце стало бешено стучать, а мозги работать. Где? Я должна удостовериться, что ошиблась. Верхние этажи, крыши. Одна, две, три. Нет нигде… Вспомнив о телефоне в руке, спешно набрала Дена.
— Да, — на втором гудке ответил мужчина.
— Ты где? Ден у меня плохое предчувствие. Слышишь?
— Ман, ты чего? Вы же в Швеции еще, — недоуменно.
— Черт… Максим… Мы дома у Макса, утром прилетели. Черт!
Дальше я не слушала, выскочив из квартиры. Я неслась по лестнице, словно сумасшедшая. Как сразу не поняла. Шофер, вот кто меня смутил. Я видела его первый раз, только почему Макс не обратил внимание?
Я выскочила в тот момент, когда Максу открывали дверь, а мне по глазу опять сверкнул отблеск, отраженный от прицела.
— Макс, ложись! — заорала я. Только не успела… Прозвучал выстрел, а потом еще один…
Я сидела возле операционной уже два часа и судорожно терла руки, мне до сих пор казалось, что они все в крови. Каждый раз закрывая глаза, я видела изумленное лицо Макса, когда я крикнула ему… А потом выстрел, благо шофер понял раньше и оттолкнул Макса, сам же упал на землю. Сразу же прозвучал второй выстрел и на землю осел уже Максим.
Я с трудом помню, как бросилась к мужчине, закрывая рану на груди, кровь просачивалась сквозь пальцы, заливая белую рубашку. Макс смотрел на меня широко открытыми глазами и порывался что-то сказать. Но… Судорожный хрип и он закрывает глаза… Дальше все как во сне, или словно я смотрю дешевый боевик. Скорая, медики, Ден с ребятами. Ден помыл мне руки и мы с ним, сев в его машину, поехали за скорой. Я слышала, что он с кем-то разговаривает по телефону, но не понимала и не прислушивалась. В больнице не слышала, что говорят врачи, но видела, что приехал отец Макса, Ярослав и даже Саныч. Ден пытался привести меня в чувство, но я просто не реагировала, у меня был шок. Я знала, что истерика и слезы придут позже, когда я останусь одна…
— Марина, — вздрогнув, подняла голову, чтобы встретиться с такими же серыми глазами как у Макса.
— Виктор Романович, — хрипло прошептала, оказывается в горле совсем пересохло.
— Узнали, — мужчина позволил себе улыбку.
— Такого человека трудно забыть, — да и похож слишком со своим сыном. Высокий, поджарый мужчина лет пятидесяти пяти. Светлые волосы, только на висках немного седые, цепкие, слишком умные глаза, прямой нос, пухлые губы, прямой подбородок. Мужчина, знающий себе цену. Импозантный, властный, опасный…
— Я должен вас поблагодарить за спасение моего сына. Если бы не вы…
— Его спас шофер, оттолкнув, я всего лишь дождалась скорой.
— Вы выскочили и крикнули об опасности… — я промолчала, что на это можно сказать? — Марина, вы знаете, вы мне всегда нравились. Есть в вас что-то, что заставляет Макса быть совершенно другим, — я нахмурилась. — Жаль, что вы тогда исчезли… Хотя не скрою, я вас искал, мне было интересно из-за чего вы расстались.
— Спросите у сына, думаю, он просветит вас, — холодно ответила. Мне не очень хотелось, чтобы отец Макса бередил сейчас все еще кровоточащие раны в сердце.
— Что вы думаете о покушении? — пристально меня разглядывая, спросил Виктор Романович.
— Я программист, а не шпион. Тем более, меня отстранили от дела, похоже многое при этом скрыв, — раздражение проскользнуло в словах, заставив меня поморщиться.
Из операционной вышел врач, подойдя к Виктору Романовичу, произнес:
— С вашим сыном все в порядке. Сейчас он в реанимации, но угроза жизни миновала. Пуля прошла в сантиметре от сердца, ему повезло. Как только он очнется, мы переведем его в отдельную палату, как вы и просили.