– Не хотим! – замотал темноволосой головой сын.
Мила лишь что-то отрицательное пробормотала. И потерла глазки кулачками.
– Вот и умницы. А теперь у нас сон по расписанию.
– Ну, пааап! – недовольно захныкал Тим. Я лишь поднял бровь, намекая, что это не обсуждается. Мальчуган вздохнул, и принялся собирать игрушки.
Я улыбнулся про себя от гордости. Тимофей уже в этом возрасте ответственным. И вот сейчас, и слова не сказал, что я уже начал укладывать Милану и что он один убирается. Хотя играли-то они оба.
– Я все! – объявил Тимофей, закончив складывать все игрушки в коробку.
Я к этому времени помог переодеться Миле, и уже укладывал ее в постель.
– Молодец, – похвалил я. – Постель сам разложишь?
– Конечно! – фыркнул мальчик. – Я же уже не маленький.
– Я так и не говорю. Ты же уже взрослый, правильно?
– Ага.
Я еще раз про себя улыбнулся, наблюдая, как мальчик срывает покрывало, складывает его, и переодевшись, ложится. Милана к этому времени вовсю зевала и прижимала своего любимого кролика, с которым всегда засыпала.
Я прочел сказку Милане, при этом Тим усиленно делал вид, что ее не слушает, а к концу уже оба задремали. А когда дочитал полностью, эти двое уже спали.
Но я не спешил уходить теперь. Сидел и просто смотрел на своих детей. Наших с Сабби. Таких непохожих, порой непослушных, непоседливых, но … своих. Родных и любимых.
– Миииш! – негромкий оклик заставил обернуться, где уже стояла, прислонившись к дверному косяку жена, и с улыбкой на всех нас смотрела.
Сабина.
Придя домой я удивилась.
А где крики? Где беготня по квартире? Почему так тихо-то?
Зато когда пришла в детскую, все стало ясно. Дети тихо посапывали, отсюда и тишина, а муж просто сидел на постели Милы и переводил взгляд с нее на Тимошу. Я улыбнулась. Прислонилась к косяку и стала ждать, пока Мишка налюбуется на детей и заметит меня. Не дождалась. Могла бы и сама понять, что так он может вечность просидеть. Пришлось негромко, чтобы детвору не разбудить, окликать его.
– Ты уже пришла?
Я кивнула. Потом поманила к себе мужа и указала глазами на детей, чтобы он не будил их и выходил. Миша понятливо кивнул и поспешил выйти.
А как только дверь в детскую закрылась, я оказалась в объятиях любимого мужа. Как ни удивительно, но наши чувства сохранились. И во многом даже крепче сделались. Пусть и не обходилось без неприятностей, ссор. Всего этого тоже было сполна. Но все равно и он и я знали: мы любим друг друга и наших детей.
– Чего вызывали на работу-то? – касаясь губами щеки уточнил Миша, что между прочим мешало мне на разговоре сосредоточится.
– Я была не на работе.
Мишка оторвался от своего занятия. Не дойдя поцелуями всего ничего до губ. Я протестующе нахмурилась.
– Не понял.
Я для начала все-таки прикоснулась к губам любимого, и только потом лукаво на него посмотрела.
– Ты знаешь поговорку, что надо поаккуратнее быть с желаниями, так как они могут исполниться?
Миша явно ничего не понимал. Но кивнул.
– Вот и твое – исполнилось. – Покивала я. И тише добавила. – Хотя я между против хотела только двоих. И как тебе удается всегда из меня согласия «выбивать»?
– Сабби, хорошая моя, ты нормально мне объяснить можешь? – явно все еще не понимая, и уже начиная раздражаться, уточнил Миша.
А я довольно улыбнулась. Ну хоть теперь он узнает о своем отцовстве именно из моих уст, а не сам догадается, как это было предыдущих два раза.
– А что не понятного? Папой ты станешь, родной. В третий раз. Как и хотел. А я к врачу ходила.
Миша наверное минуту смотрел на меня, осмысливая новость. А потом постепенно по лицу стала расползаться жутко довольная улыбка, которую он пытался скрыть, а глаза таким восторгом загорелись, что я только хмыкнула.
– Давай, давай, радуйся. Чего уж там. – Проворчала я. Хотя самой было так хорошо, что крышу вот-вот, казалось, снесет от счастья.
Миша же больше не сдерживался. Довольно засмеялся, хотя и сделал это тихо, помня, что спять Мила с Тимой, и впечатал меня в стену.
– Обожаю. – Выдохнул он, накрывая мои губы. – Обожаю тебя…
Приподнял меня за бедра, заставив закинуть ноги на него и углубил поцелуй. Я тут же поплыла. А он все продолжал сводить меня с ума, лаская языком мой рот и руками скользя по ногам.
Тихо простонав ему в губы, я, довольная такой его благодарностью и выражением радости, прогнулась, прижимаясь к его паху, что теперь уже сорвало стон с его уст.
– В спальню. Сейчас же. – Смог выдохнуть Миша, отрываясь от губ и скользя языком по моей шее. И после моего тихого, со стоном вырвавшегося: «да», он понес меня в спальню.
На краю сознания вспомнилось, как однажды Миша мне сказал, что обожает слышать от меня согласие. А я ведь теперь уже и отказать-то ему не могу. Не важно – третий это ребенок, или приказ переместиться из коридора в постель для занятия любовью.
«Ну и черт с ним, с моей такой уступчивостью!!! Зато как здорово он меня сейчас наградит за нее…» – успела я мечтательно подумать, прежде чем Мишка положил меня по постель, накрывая своим телом. И я тут же выкинула все из головы. Какое тут думать, если его руки уже ласкают обнаженную грудь, а его губы терзают мои.
– Люблю тебя… – выдыхаю я, и одновременно переворачиваюсь, занимая позицию сверху.
– Люблю… – вторит мне Миша, и плавно опускает меня на себя, держа за бедра.
Его погружение в меня заставляют нас двоих простонать. Потом еще. И еще. Пока меня не накрывает удовольствие, заставляя тихо вскрикнуть, до тех пор пока Мишка не накроет мои губы ловя этот звук.
Устало опускаюсь на него, и понимаю, что я-то получила разрядку, а вот муж…
– Хорошая моя, ты же не думала, что это все? – лукаво шепчет он, на мой вопросительный взгляд. Я лишь завороженно покачала головой.
А Миша, довольный собой, переворачивает меня, вновь оказываясь сверху и все начинается с начала.
И я точно не была против. Знала бы, что он так будет на третьего ребенка реагировать – вчера бы сказала, когда тест сделала. Ну да ладно. Зато теперь это стопроцентная информация и я точно не незаслуженно получаю такую вот «благодарность» от Миши.