Как я загоняю Эффи в угол — в тот самый угол — ее стон отдается у меня в ухе.
Ее руки, отчаянно и дико дергающие мою рубашку.
Ее зубы, покусывающие мочку моего уха.
— Нет. — Как только мы входим в обшарпанную приемную, мужчина через плечо указывает нам на выход. — Только не вы, долбодятлы, снова. Вон.
Он грузный и лысый. Больше чернил, чем голой кожи, с серьгой в ухе и в черном кожаном жилете, который скрипит, когда он двигается. И пока я моргаю, глядя на татуировщика, то растираю челюсть — синяк пульсирует сильнее, чем когда-либо.
— Да. — Он складывает руки, на его запястье поблескивают золотые часы. — Я поставлю тебе такой же с другой стороны. Не создавай проблем.
Эффи уже шагает вперед, яркая, успокаивающая и совершенная, ее ладони подняты в знак капитуляции.
— Мы здесь не для того, чтобы создавать проблемы. У нас есть несколько вопросов о прошлой ночи.
Мужчина фыркнул, но смягчился. Эффи умеет так влиять на людей.
— Забыли? Да, в этом есть смысл. Вы двое изрядно надрались.
Дальше все сводится к одному продолжительному ворчанию, граф Таттулар все время смотрит на Эффи, словно она какая-то волшебная пикси, забредшая в его грязное логово. Он говорит нам, что она пришла первой прошлой ночью, заявив, что хочет сделать татуировку. Что она принесла свой собственный эскиз.
— Я подготовил ее и все такое, — бормочет мужчина, выдвигая ящик стола и роясь внутри. — Сделал трассировку. Ты должна мне за эту работу, знаешь ли.
Я уже достаю бумажник.
— Продолжайте дальше. Пожалуйста.
Он кашляет, хрипло выдыхая, и шлепает клочком линованной бумаги по столу, прежде чем продолжить.
— Она хотела, чтобы это было на ее бедре. Сказала, что ее мужу точно понравится.
Мы пришли сюда после свадьбы? Эффи берет бумагу, снова натягивает на голову солнцезащитные очки и смотрит на рисунок. Ее рот складывается в идеальную букву «о».
— Покажи мне. — Я жестом прошу ее, но она игнорирует меня. Все еще смотрит с ужасом — или, может быть, с восторгом. С Эффи трудно сказать. — Эй, что ты собиралась запечатлеть? Дай посмотреть.
— Какая разница теперь-то? — Граф Таттулар отвечает за нее, подтягивая ремень под своим большим животом. — Ты ворвался сюда, прежде чем я успел начать. Практически повалил меня на пол.
Он снова смотрит на меня, выражение лица кислое.
— Простите, — пробурчал я, шлепая горсть купюр на его стол. — Как вы и сказали. Мы были в хлам.
Граф Таттулар фыркает, но деньги выручают. Гораздо больше, чем Эффи, которая все еще завороженно смотрит на свой собственный пьяный рисунок татуировки.
— Так что я врезал одному из вас и отправил обоих на улицу. Без татуировки. И вы забыли все свое дерьмо. — На этом он отворачивается, кожаный жилет скрипит, когда мужчина роется в большой черной корзине. Три предмета падают на стол.
Скомканная вуаль.
Мой потерянный галстук.
И белая бейсболка с нашей фотографией. Слова «Молодожёны» вышиты вдоль ободка розовым цветом, а Эффи на фотографии — в свадебном платье. В моих объятиях и с ухмылкой.
— Вы знаешь, откуда это? — Мое сердцебиение стучит в ушах, набирая обороты. Я поднимаю бейсболку и показываю ему, лицо горячее, а живот напряжен. — Вы знаете часовню?
— О, да. — Граф Таттулар почесывает щетину на челюсти. — Это из «Удачной ставки». В десяти минутах ходьбы отсюда.
Глава 7
Эффи
Удачная ставка. Вчера вечером я вышла замуж за своего великолепного, недостижимого, ворчливого босса в часовне в Вегасе под названием «Удачная ставка».
Ух ты. Мои сандалии скребут по тротуару, когда я иду рядом с ним, по мере приближения к часовне замедляя шаг. Свадебная бейсболка нахлобучена на мои волосы, солнцезащитные очки спрятаны в карман Гая, а мое синее хлопковое платье липнет к моим бедрам, пока мы идем.
Дерьмо. Не знаю, смогу ли я туда войти.
— Покажи мне. — Гай проводит сводящим с ума пальцем вверх и вниз по моей руке. Его голос мягкий и уговаривающий, такой восхитительный, когда он пробивается сквозь гул транспорта, как будто этот засранец точно знает, какой эффект на меня производит.
Мурашки бегут по моим голым рукам, не обращая внимания на жару в пустыне. Видит ли он их? Видит мои соски, проступающие сквозь платье?
— Эффи. Давай, покажи мне.
Тьфу. Прекрасно.
Я передаю свой эскиз татуировки с ухмылкой. Гай опускает глаза на бумагу и замирает.
— «Сотрудник месяца», — читает он с недоверием. Я ухмыляюсь, глядя на плавные буквы, обвитые пьяными, шатающимися лозами, и благодарю бога. Мне нужно отвлечься.
— Тебе нравится?
Гай прыскает.
— Не могу поверить, что ты чуть не нарисовала это на своем теле. Это навсегда, Эффи!
Я вырвала клочок бумаги из его рук.
— Эй, никогда не знаешь. Я все еще могу это сделать.
Мой босс смотрит на меня, но я шучу лишь наполовину. Я обмахиваю себя рисунком, когда мы снова начинаем идти, медленнее, чем раньше, но такими темпами солнце зайдет раньше, чем мы доберемся до часовни.
Уже появляются первые звезды, подмигивая на сумрачном розовом небе, и все, о чем я могу думать: чем быстрее мы доберемся туда, тем быстрее все закончится. Так или иначе, эта часовня — конец наших поисков. И после этого мы вернемся к отношениям начальник — помощник. Вернемся к «мистеру Колтрейну» и официальным предупреждениям за опоздание и притворству, что ничего не произошло.
Мои губы все еще покалывает от его поцелуя. Неужели ему не понравилось?
— Черт. — Гай потирает затылок. Его светлые волосы взъерошены, торчат вверх от жары. Белая футболка обтягивает широкие плечи, выглядя слишком ярко, и он уже не такой бледный. На его щеках появился здоровый румянец.
Мой крайне нетерпеливый босс, похоже, не возражает против нашего неспешного шага, как у двух черепах, бредущих навстречу своей судьбе.