– Почему?
– Какая разница. Они закончились, потому что так происходит в большинстве случаев. Отношения просто изживают себя.
– Вы слишком искушенная для своих лет. Почему так? И вам когда‑нибудь хотелось узнать, что это был за… старик?
– А зачем? – вдруг зло сверкнула глазами София.
– Из любопытства.
– Я слишком занята своей собственной жизнью, и мне нет дела до других, – пробормотала она.
– Вы говорите неправду.
– Что?
– Вы лжете. Вы проявляете интерес к моей персоне. Я вижу это по вашим глазам и слышу это по вашему голосу.
– Вы невероятно себялюбивы!
– София, могу сказать, что ваши чувства взаимны. Вы мне тоже интересны…
После его слов воцарилась напряженная тишина.
Рафаэль плавно поднялся с места, пересек кухню и исчез в кладовой, откуда через минуту вышел с бутылкой вина.
– Уверен, ваши работодатели‑деспоты не будут возражать, если мы откроем бутылочку вина, чтобы время пошло быстрее, – сказал он, глядя на отразившийся на лице Софии ужас.
– Этого нельзя делать!
– Собираетесь помешать мне? – Рафаэль достал штопор и два бокала и разлил вино. Он протянул один бокал Софии, и та, немного поколебавшись, взяла его.
Уолтерсы не запирали вино на ключ, но она и так прекрасно знала, что они покупали его не для нее. К тому же София не особо жаловала алкоголь и уважала границы, установленные хозяевами дома.
Но в ней снова проснулся бунтарский дух, о существовании которого она даже не подозревала, наполнив ее дерзостью и отвагой, когда она сделала глоток красного вина.
– Не беспокойтесь, – пробормотал Рафаэль, покружив вино по бокалу и вдохнув его аромат, чтобы оценить качество винограда. – Я куплю такую же бутылку и поставлю на место.
– Если вы собираетесь опустошать хозяйские запасы, вам не хватит денег возместить ущерб. Уолтерсы очень привередливы в том, что касается их вин. Я не представляю, сколько стоит вот эта бутылка, но она точно не дешевая.
– Поэтому вы боитесь подходить к винному шкафу?
– Распивать алкоголь неприемлемо, когда смотришь за детьми.
– А вы, по вашим же словам, на дежурстве круглосуточно все семь дней в неделю… – Он подошел к огромному холодильнику из серой стали, на котором на магнитах висели детские рисунки, смотревшиеся нелепо в этой огромной, современной и в состоянии идеальной чистоты кухне. Рафаэль отцепил от поверхности одно фото, рассмотрел его как следует, а потом взглянул на Софию. – Это Уолтерсы?
Он склонил голову набок, и София почувствовала, что краснеет под его взглядом.
– Да, – коротко ответила она.
– Красивая пара. Красивые дети.
– Ага.
– Если честно, я думал, что они старше.
– А с чего вы вдруг думали о них?
– В отличие от вас я не притворяюсь, что мне неинтересно. Я считаю естественным узнавать о людях, с которыми мне придется общаться какое‑то время.
– Вы ведете себя так, словно делаете им одолжение!
– Этот парень… Он очень привлекательный, не так ли? – Не сводя с нее глаз, проговорил Рафаэль.
София напряглась и стала пунцовой, и в этот момент он повесил снимок обратно на холодильник и, казалось, потерял всякий интерес к этому разговору.
К ней самой.
Поэтому вместе с облегчением она испытывала небольшое разочарование. Она взглянула на свой бокал с вином и задумалась, как так получилось, что она сошла с прямого пути.
– Так что вас удерживает в этом доме? Помимо двух детишек и ежемесячной зарплаты?
– А разве этого недостаточно? – ошеломленно посмотрела на него София. – Вы приехали сюда, чтобы заработать денег. – Она прокашлялась, допила вино и вскочила с места, взвинченная и раскрасневшаяся, чувствуя на себе его пристальный взгляд.
– Присядьте, – улыбнулся Рафаэль и снова качнул своим бокалом. – Обещаю, я оставлю вас в покое, когда допью свое вино.
София представила вечер в одиночестве и испытала чувство стыда, подумав о том, что ей хотелось, чтобы этот человек находился поблизости. Она прекрасно проводила время наедине с собой, особенно когда пришла в этот дом, ведь ее постоянно загружали работой. Рафаэль пробудил в ней какое‑то беспокойство, волнение, и учеба, которую она считала первым номером в списке задач, стала какой‑то скучной и неинтересной.
София с вызовом посмотрела на Рафаэля, раскинувшегося в кресле, словно хозяин поместья.
Какой садовник мог получиться из такого дерзкого человека?
Она не представляла его за работой, как он выпалывает сорняки, изучает банки с удобрениями, стрижет газон и разговаривает с растениями.