…Следующая неприятность, как Источник драматических переживаний Вадима Петровича, обрушилась на него вскоре после гибели Бульки: на выборах в городской Совет, по рекомендации обкома, был избран председателем исполкома давнишний недоброжелатель Вадима Петровича, в школьные годы комсомольский секретарь его, Алешка Родников, в свое время грозивший даже побить Вадика Выдрина из-за Ольги Зюзиной…
Вадим Петрович слышал краем уха, что Алешку, работавшего в «Куйбышевгидрострое», взяли недавно в обком инструктором строительного отдела, и все же весть о том, что его избирают мэром Лесопольска, явилась для Вадима Петровича полной неожиданностью и неприятно взволновала его. Он попытался успокоить себя мыслями о том, что, в конце концов, слишком много воды утекло с тех давних школьных лет, чтобы Алешка, по старой памяти, начал вдруг подкапываться под него, да и авторитет его как главного архитектора был достаточно высок и безупречен, чтобы ему можно было опасаться чьих-то козней, пусть даже и новоявленного мэра; к тому же, прикидывая перспективы своей будущей работы с Родниковым («Чем черт не шутит, а вдруг мне не удастся перевод в Москву», — подумал тут Вадим Петрович), он уповал еще на то, что Алешка за эти последние восемь лет наверняка пообтесался жизнью и по характеру не может уже быть таким отчаянным «комсомольцем», каким слыл в юности. Однако, так и оставшийся замом, Триандафилов развеял иллюзии приятеля: по его словам, новый мэр с первых же дней показал характер нелицеприятный и прямой, быстро ознакомился со всеми недочетами в работе аппарата, с ходу сделал нужные, на его взгляд, смещения и перемещения («Новая метла, чего же ты хочешь», — с усмешкой заметил тут Триандафилов), так что на него уже ходили жаловаться в горком («Да только без толку пока», — вздохнул «зампреда»); а по тому, в какой манере он провел первые заседания, ясно стало всем, что пришел хозяин, который, требуя с других, не боится брать и на себя («Не чета предшественнику: тот всю работу на меня перевалил, а сам — барствовал», — то ли с сожалением, то ли с одобрением сказал Иван Терентьевич); самое же неприятное из всего услышанного от Триандафилова было то, что новый мэр отобрал у него дела по строительству, кинув такую знаменательную фразу: «Хватит тебе забот по торговле и быту. Да и строитель ты аховый. Градостроительство я буду курировать сам. Точка!» (Вадим Петрович вспомнил: «точка» было любимым словечком Родникова.) Впрочем, в самое ближайшее время главный архитектор получил возможность лично видеться и разговаривать с Алешкой Родниковым, когда был приглашен на созванное мэром представительное совещание по градостроительству.
Высокий, со спортивной выправкой, с голубовато-серыми испытующими глазами на худом, чуть скуластом лице, это был, несмотря на седину висков и огрубелые годами черты, все тот же Родников Алешка, при виде которого сердце Вадима Петровича ёкнуло в тревожном предчувствии.
Оставшееся время, до начала заседания мэр расхаживал по кабинету свободно и уверенно, как будто здесь уже давно работал, и, останавливаясь перед каждым незнакомым ему приглашенным, просил назваться и с минуту внимательно, сосредоточенно смотрел на него, словно стараясь получше запомнить. Дойдя до Вадима Петровича, он сразу же признал его и, протягивая (Вадиму Петровичу показалось, замедленно и не очень охотно) руку для пожатия, сказал живым, энергичным голосом: