Прощаясь с Вадимом Петровичем, Казанчеев напутствовал:
— Будешь разговаривать с инструктором ЦК, не забудь упомянуть, что ваш проект выдвинут «Гипрогородом» на премию. Это очень важно. Понял?..
Вадим Петрович понял и сказал об этом уже на первой стадии — в Госстрое. Заместитель председателя, весь седой, но крепкий еще старик, хотя и ответил ему, что «Госстрой не допустит такого варварства — разбирать жилой массив», но никаких практических шагов для этого не сделал: ни в Куйбышев не позвонил, ни письма не подписал в поддержку точки зрения архитектора «Жилпроекта», так что Вадим Петрович, не удовлетворившись таким подходом к срочному делу, поехал в ЦК.
Инструктор, весьма серьезный с виду человек с ромбовидным значком МИСИ[7] на лацкане пиджака, внимательно выслушав его, заверил, что, прежде чем решиться на такой ответственный шаг, как разборка жилого квартала, необходимо соответствующее заключение НИИ по жилищному строительству, а пока его нет, Вадим Петрович может не беспокоиться за свое детище, и, сделав нужную пометку в своем блокноте, пожал ему на прощание руку.
Обнадеженный Вадим Петрович поехал в «Гипрогород», к Мартынову, и был тотчас же принят им. Уважительность, с какой директор, архитектор с именем, говорил о достоинствах лесопольского проекта, ввергла даже в некоторое смущение Вадима Петровича. Но важно было другое: от него не только приняли документы, необходимые для перевода в «Гипрогород» на должность руководителя одной из его архитектурных мастерских, но и заверили, что ходатайство его, почти на сто процентов, будет удовлетворено. Вадим Петрович улетал в Софию, окрыленный надеждами…
Трехмесячная жизнь Вадима Петровича в Софии, исполненная необременительными, даже приятными, заботами архитектора-консультанта и связанная с путешествиями по стране, позволявшими ему, в сопровождении приветливых и хлебосольных хозяев, любоваться прекрасной в своем разнообразии природой Болгарии и не менее прекрасными памятниками ее старины — церквами, мечетями, монастырями, городищами, — такая жизнь была похожа на длительное курортное времяпрепровождение, и Вадим Петрович отдыхал в таких условиях душой и телом, как никогда не отдыхал. Смуглый от природы, он потемнел на балканском солнце до такой степени, что местные жители, приняв его за своего, нередко обращались к нему по-болгарски.
Хорошему настроению Вадима Петровича способствовали и вести с родины, которые он узнавал, при случае позванивания то в Москву, то в Куйбышев, то прямо в Лесопольск. Сообщения поочередно были следующие:
— Академия наук в ответ на запрос Лесопольского филиала «Жилпроекта» прислала уведомление о достаточно серьезной степени вероятности «локального увлажнения грунтов в Лесопольске, вследствие трудно прогнозируемых факторов экологического характера»;
— по результатам конкурса, уже официальным, проект лесопольцев получил вторую премию — три тысячи рублей на авторский коллектив из четырех человек: Выдрин, Солодов, Ненашев, Селиванов;
— строительство цветного микрорайона продолжает оставаться замороженным (по требованию Родникова);
— дома все благополучно: никто не болеет, Юрка растет и с каждым днем все больше напоминает папу, и внешностью и характером;
— вариант усиления фундаментов путем забивки дополнительных длинномерных свай с предварительной разборкой домов оказался все-таки в полтора раза дешевле, чем силикатизация грунта, ввиду больших объемов работ и дорогостоящего оборудования (об этом сообщил Солодов, которому Вадим Петрович внушил, чтобы тот пересчитал экономику, прибавив к затратам по забивке свай и перестройке зданий еще и стоимость, по крайней мере, половины всех панелей, которые неизбежно превратятся в брак при их демонтаже);
— замминистра республиканского министерства, по ходатайству Мартынова, обратился в Моссовет с письменной просьбой разрешить прописку в столице «высококвалифицированному архитектору Выдрину В. П. в связи с его назначением одним из руководителей «Гипрогорода»;
— Солодова обсуждали на бюро горкома партии и влепили ему «строгача» за материальный ущерб, нанесенный государству грубыми ошибками в проектировании фундаментов экспериментального квартала. («Кстати, Солодов о тебе слова дурного не сказал, — добавил Триандафилов, сообщая эту весть по телефону. — Всю вину взял исключительно на себя!»);
— Солодова от должности освободили, а на его место прочат Барабанова, за которого горой стоит Родников;
— ходатайство министерства о предоставлении постоянной прописки в Москве архитектору Выдрину Моссоветом удовлетворено.