— Па-га-ди! Давай разберемся. За что спор? За девушку? Давай сперва спросим девушку, кто ей нравится, ты или ты. Лиля, поди сюда. Скажи, только не бойся, правду скажи, с кем ты хочешь дружить, с ним или с ним?
Лиля молчит.
— Лиле нравится Иван! — кричат тут из толпы парней и девчат.
— Ты слышишь, Лиле нравится Иван, — говорит Савиди.
— Плевал я на Ивана! — рычит соперник, увертываясь от Костиной руки.
— Плевал, говоришь? Выходит, ты хочешь насильно взять одного человека и лишить любимой другого? Так, что ли? Двух людей ты один хочешь сделать несчастными? И это справедливо, ты считаешь?
— Пусти, Савиди! Не твое дело…
— Вот что, дорогой. Если до тебя не доходит логика, то дойдет хороший кулак. Я тебя предупреждаю: тронешь его, — кивок в сторону Ивана, — или ее, — кивок в сторону Лили, — будешь иметь дело со мной. Понял? А теперь ступай, думай.
Взбешенный соперник скрывается в толпе, бормоча угрозы в адрес Савиди, но эти угрозы остаются лишь угрозами: поднять руку на Костю значило поднять ее на всех троих Савиди и их многочисленных друзей.
Впрочем, физическую силу Костя выказывал редко, но были и такие моменты. Однажды в фойе киноклуба повздорили русский и немец, и русский в запальчивости назвал немецкого парня фашистом. Немец развернулся и двинул обидчика в ухо. Русский выхватил нож, и тут подоспел Савиди. Прыжком достигнув русского и перехватив его руку с занесенным ножом, он с такой силищей крутнул запястье парню, что тот вскрикнул, и нож упал, звякнув о каменный пол.
— Фашиста защищаешь?! — злобно зашипел на Костю парень.
Савиди взял его за шиворот и силой усадил на стул, вокруг которого сгрудилась толпа.
— Сядь, дорогой, успокойся. — Костя нагнулся и, подняв с полу нож, стал подбрасывать его на ладони. — А теперь давай разберемся, что такое фашист. — Большие темные глаза его уперлись в красные мигающие глазки хулигана. — По-твоему выходит, что Володя Ней фашист? — Савиди положил тяжелую ладонь на плечо стоявшего рядом немца.
— Кто же он, — буркнул парень. — Все немцы фашисты.
— Логика у тебя железная, ничего не скажешь. Но, может, ты все-таки знаешь, что вместе с другими, русскими, поляками, евреями, гибли в фашистских лагерях тысячи немцев? Знаешь?
— Ну!..
— Выходит, эти немцы были фашистами?
Парень отвел глаза от взгляда Савиди.
Савиди посмотрел на немца:
— А теперь скажи, Володя, где ты родился?
— В России, где же…
— А мать и отец твои где родились?
— В России.
— А учился ты где, в советской школе?
— Где же еще.
— А какой твой родной язык?
— Русский, ты же знаешь…
— Ты слыхал? — обернулся Савиди к обидчику Нея. — А теперь, если у тебя имеется хоть капля понятия, скажи: человек, который родился и вырос в России, учился в советской школе и русский язык для которого — родной язык, — понимаешь? — может такой человек быть фашистом?
В толпе пробежали смешки в поддержку Савиди, и глаза хулигана зарыскали по полу.
— Так что, дорогой, в ухо он тебя за дело съездил. А теперь давай о тебе говорить. Кто ты такой? Блатной? Вроде нет, рабочий парень. Зачем же ты будто шальной бросаешься с ножом на человека? Ведь ты убить его мог! Понимаешь ты это, нет? А убить — это и есть фашизм… Теперь посиди и подумай, а мы пойдем смотреть кино. Только слушай, что скажу тебе: если я еще раз увижу в твоих руках вот такую штуку, — Савиди подбросил на ладони нож, — философией с тобой я заниматься не буду. Бывай здоров! — И, сунув нож в карман, Костя ушел…