Самый верный и короткий путь был в том, чтобы сдружиться со своим начальником. Сдружиться же со Стрельчуком значило с ним пить, а точнее говоря — поить его за свой счет, как поили его прорабы (и, кстати, больше всех — Кочергин, сам большой любитель выпить), — в их строительном управлении была традиция такая — угощать начальство, маленькое и большое: с каждой получки рабочие приглашали в кафе мастера, мастера — прораба (случалось, и Вадима тоже), прорабы — начальника участка, а начальники участков устраивали ежемесячные «сабантуйчики» для начальника СУ и главного инженера. В принципе Вадим ничего не имел против такой традиции: почему бы, в самом деле, иногда не дать разрядки утомленным нервам и не поплакаться друг другу на житуху, погоготать над острым анекдотом, — и такое общение было необходимо для этих людей, смысл жизни которых был в работе, только в ней одной. Но стать собутыльником Стрельчука — это было выше сил Вадима, и не потому, что он не был пристрастен к выпивкам и, следовательно, не мог составить интересной компании человеку, который водку пил как воду (он мог, к примеру, хлопнуть один за другим пару стаканов «Столичной» и, без малейших признаков опьянения, поехать на планерку в СУ), а просто потому, что все в этом человеке вызывало в Вадике протест: его фигура, не по годам массивная, как у сердечника, непропорционально маленькая голова и толстое, мясисто-красное лицо, самым характерным для которого было выражение самодовольства, и в особенности — трубные звуки его поистине луженого горла — главного инструмента его успешного руководства участком, инструмента, который мог, однако же, мгновенно переладиться на мирное звучание мурлыкающего кота, когда Стрельчук давал ответ начальству. Эта внутренняя неприязнь к нему, тщательно скрываемая Вадиком, но каким-то непонятным образом угаданная Стрельчуком, как видно, и была причиной антипатии его к молодому прорабу, так что, в любом случае, рассчитывать на благорасположение Стрельчука Вадику не приходилось. Вторым был путь открытого конфликта с попыткой вывести на чистую воду негодное администрирующее руководство Стрельчука — путь, как быстро понял Вадик, совершенно нереальный, так как Стрельчуку с его авторитетом старожила стройки и дружескими связями на всех иерархических ступенях «Рудстроя» ничего не стоило изобразить неопытного Вадика злостным клеветником, чтобы затем изгнать его из управления. Третий путь — взывание к могущественной «руке», с помощью которой можно сбросить Стрельчука, — был еще более утопичным за неимением у Вадика каких-либо видов на приобретение высоких покровителей, но именно обдумывание этой утопии натолкнуло Вадика на мысль обратить на себя внимание высокого начальства какой-нибудь дерзкой инженерной инициативой. Эта мысль увлекла его, а вскоре родилась идея и самой инициативы — построить крупноблочный дом методом монтажа «с колес». Этот метод Вадик знал детально, потому что в свое время выбрал его темой курсового проекта по строительному производству; в «Рудном» его пока не применяли, но Вадик был уверен, что эту идею поддержат: метод был прогрессивным и, в случае удачного использования, мог принести добрую славу руководству стройки.