Какое значение имеют эти совпадения для предсказаний и пророчеств? Они могут содержать в себе намеки на будущие события. Потому что помимо двадцатилетнего может существовать столетний цикл.
Возможно, в 2060 году, когда будет избран очередной президент, драма Линкольна — Кеннеди будет разыграна в третий раз. Новый президент может оказаться тоже высоким мужчиной. Он может находиться у власти, когда в очередной раз будет идти борьба за права меньшинств. И он может быть убит выстрелом сзади в голову.
Можно провести и другие параллели между убийствами двух президентов. Например, оба предчувствовали, что умрут насильственной смертью. В своей книге «Рабочие будни: день и ночь» доктор Джанет Тревелл, врач Кеннеди, приводит несколько свидетельств.
Вскоре после избрания в ноябре 1960 года Кеннеди отправился отдохнуть в дом своего отца в Палм-Бич, Флорида, в сопровождении доктора Тревелл. Они сидели у бассейна, президент внезапно повернулся и сказал: «Что вы думаете о закономерности, когда на протяжении последних ста лет каждый президент, избранный в год, делящийся на двадцать, умирал, не дожив до конца срока?» Доктор Тревелл высказала свое мнение, заметив «тень смерти» в глазах Кеннеди.
В другой раз Кеннеди назначил встречу Тревелл у памятника Линкольну. Перехватив по пути ее машину, он пригласил ее пересесть к нему в лимузин. По дороге они проехали мимо маленького мальчика, который неожиданно направил объектив камеры прямо на президента. Кеннеди напрягся, но потом заметил, что это была всего лишь камера. Он глубоко вздохнул, потом спокойно произнес: «Не стоит постоянно бояться. Чему быть, того не миновать». Одна из любимых поэм Джона Кеннеди называлась «У меня рандеву со смертью».
За сто лет до того, как доктор Тревелл впервые заметила «тень смерти» в глазах президента Кеннеди, Авраам Линкольн, возвращаясь в свой дом в Спрингфилде после выборов 1860 года, тоже ощутил нечто недоброе. Устроившись на диване, он задремал, но внезапно проснулся. В зеркале напротив дивана он увидел два своих отражения.
Он поднялся и подошел ближе, но одно отражение пропало. Он снова лег и снова увидел двойное отражение и принялся его рассматривать. Кончик носа одного отражения отстоял на семь-восемь сантиметров от кончика носа двойника. Одно из лиц было заметно бледнее. Линкольну оно показалось мертвенно-бледным.
Президент рассказал о странном видении своей жене Мери. Она предложила свою интерпретацию: он благополучно проведет первый срок на посту президента, но умрет в течение второго. С этого времени Линкольна, казалось, тяготила мрачная мысль о том, что он никогда не вернется из Вашингтона. Несколько раз он делился своими страхами с друзьями. Писательнице Гарриет Бичер Стоу, автору «Хижины дяди Тома», он как-то заявил: «Как бы ни кончилась война, у меня создается впечатление, что я не проживу слишком много». Миссис Линкольн он сказал: «Я уверен, что меня ждет печальный конец».
По словам миссис Линкольн, они с мужем собирались посетить Европу после гражданской войны. За две недели до убийства она сказала, что теперь у них появилась возможность отправиться в путешествие. Линкольн удрученным голосом ответил: «Ты, может, поедешь в Европу, но я вряд ли». Когда она спросила — почему, он ответил только, что подсознательно чувствует, что ему не суждено увидеть Европы.
Линкольн, по свидетельствам современников, был глубоко религиозным человеком, хотя и не часто посещал церковь, и на него оказали неизгладимое впечатление сны и видения библейских пророков. «Если мы верим Библии, — говорил он, — мы должны признать то, что в старые времена Бог и его ангелы являлись людям во снах». Он верил в то, что Высший разум снабжает людей информацией, которая воспринимается на уровне подсознания, но эти послания закодированы и их надо уметь расшифровать.
Линкольну часто снились странные сны и являлись видения, и он относился к этим феноменам очень серьезно. Он осознавал, что они связаны нитью, которая указывает на неизбежную беду. По словам его ближайшего друга Уорда Хилла Ламона, он верил в то, что «звезда, под которой он родился, была одновременно и блестящей и зловещей; судьба его определена, и ход событий неотвратим, и он не в силах игнорировать или отменить его, точно так же, как он не пытается отменить силу тяжести». Линкольн говорил Ламону, что всю жизнь, с самого детства, сны намекали ему, что он поднимется на большую высоту и внезапно падет.
Знаменитый вещий сон приснился ему незадолго до убийства, по одной из версий, в ночь, когда он побывал на опере «Фауст». Вот как сам Линкольн описывал его:
«Вокруг меня была мертвая тишина. Потом я услышал приглушенное рыдание, как будто плакали несколько человек. Мне казалось, что я встал с постели и спустился вниз. Потом тишину снова разорвали те же душераздирающие рыдания, но никого не было видно. Я переходил из комнаты в комнату, но никого не находил, меня продолжали преследовать эти скорбные звуки. Во всех комнатах горел свет; все предметы были знакомы мне, но где же эти люди, которые так горестно плачут? Я был удивлен и встревожен. Что все это может значить?
Вознамерившись все выяснить, я продолжил обход дома, пока не добрался до восточной комнаты. Там меня ждал грустный сюрприз. Передо мной стоял катафалк, на котором лежал труп, одетый в похоронные одежды. Вокруг стояли в почетном карауле солдаты; там была еще толпа людей, некоторые печально смотрели на покойника, лицо которого было прикрыто, другие рыдали.
«Кто умер в Белом доме?» — спросил я одного из солдат. «Президент, — ответил он. — Он был убит». Потом раздались громкие вопли из толпы, от которых я проснулся».
Через несколько дней Линкольн рассказал жене о своем сне и добавил: «Этот сон завладел моими мыслями, и он не уходит, как призрак Банко».
В день смерти Линкольна произошли еще два события, которые можно классифицировать как предвидение конца. Линкольн, проснувшийся в плохом настроении, созвал кабинет министров. Многие уважаемые американцы, среди которых был генерал Грант, приглашенный в качестве гостя, подтвердили впоследствии то, что сказал президент.
По словам секретаря военного департамента Стентона, Линкольн казался более взволнованным и одновременно задумчивым, чем обычно. Он не шутил и не рассказывал анекдотов и вместо того, чтобы, по обыкновению, развалиться в кресле, сидел прямо и достойно. Пока члены кабинета ожидали новостей о сдаче генералом Джонстоном последних сил конфедератов, президент медленно произнес: «Джентльмены, случится что-то экстраординарное, и очень скоро».
Его голос стал прерывистым. «Мне приснился сон, потом я видел его три раза. — Линкольн замолк, и его подбородок упал на грудь: — Я на большой, широкой бурлящей реке, я в лодке... меня сносит течением... меня сносит...»