Как и Нико, несносная девчонка, вечно сжирающая их продукты и дурно влияющая на Кирие, к ним часто заглядывал Данте. По его словам выходило, что делал он это чисто из скуки и надобности периодически проверять дорогого братца, чтоб не шалил сильно на почве поехавшей крыши. Также было бы прискорбно, убей он юных сожителей, а младший полудемон узнает о случившимся через год.
Слова дяди, конечно, не могли утаить от Неро правду, которую тот не шибко старался скрыть: ему тоже хотелось семьи. За годы и годы он успел позабыть светлое чувство единения с родными существами, пускай являли они собой… то, что являли. Вписывался он среди них идеально. Данте нравилось ссориться с братом, подначивать пацана и поддаваться его стараниям по разнятию взбесившихся близнецов, нравилась невинная девчушка Кирие, а еще шутить про “бабушку Триш” и неизменно получать за такие шутки. Так что да, Данте ощущал себя, как рыба в воде, в скоплении вызывающего смеха, переругивания, вкусной еды и безмятежности. И Неро был благодарен ему за визиты, что выручали в налаживании отношений с папой и приносили толику безумия в устоявшуюся атмосферу покоя. Порой безумие превышало норму и требовало немедленного урегулирования со стороны. И здесь обнаруживались те самые прелести.
Разнимая родню, Неро вынужден участвовать в процессе драки. Поскольку он имел дело с профессионалами, то попутно мог приглядеть парочку крутых приемов. «Бери пример со старших, особенно если есть, на что посмотреть», – так когда-то сказал Данте. Неро зорко следил за движениями рук, ног, мечей, а после отрабатывал их в одиночку или, если повезёт, на подвернувшихся демонах.
Основной причиной, почему юноша любил традиционные потасовки, был факт, что, имея возможность хорошенько вмазать по чужому лицу или в живот, он невольно втягивался в кучу конечностей и становился ближе к Данте и Вергилию, чем в любой другой момент. Обычно появлялось не так много поводов для продолжительных касаний, а для имеющихся никто из троицы не отличался любовью к нежностям. Язык боя они понимали лучше всего и говорили на нем максимально откровенно, без ужимок, недопониманий, стеснения. Самым главным было то, что в хорошей драке не находилось места неловкому молчанию: каждое слово – удар, а они были щедры на них.
Вытирая выступившую кровь и оправляя одежду, Неро осматривает причиненный ущерб помещениям, несерьёзно отчитывая ухмыляющихся родичей. Он дышит глубоко и довольно и испытывает нечто схожее с ощущением продолжительного полета, когда внутренности скручивает узлом, ты готовишься к падению, но его не следует, и тебя захлестывает восторгом.
За стеной раздался обеспокоенный крик Кирие, уточняющий, нужна ли аптечка. Слышно шипящее масло, и из кухни тянется манящий аромат. Похоже, она окончательно привыкла к частым буйствам парней. К ее голоску добавляется вопль Нико, и что-то с грохотом валится, разнося звон и причитания по всей квартире.
Неро давится смехом и оглядывает вновь начавших спорить дядю и отца. На их лицах играют привлекательные улыбки. Сейчас они выглядят совсем одинаковыми.
Он ловит на себе их быстрые взгляды и нагло смотрит в ответ, предчувствуя продолжение банкета. Но вместо этого братья, хлопая друг друга по плечам и на ходу ероша короткий ежик волос младшего демона, направляются к кухне – запах сочного мяса уже невыносим.
В душной комнатке их встречает полноправная хозяйка дома и учтиво, но строго отправляет пришедших отмываться и приводить себя в порядок. Нико вбрасывет комментарий про чертей из преисподней и хлещет Неро полотенцем, когда он подходит к Кирие за поцелуем. Заражая всех хохотом, он несется в ванную и думает, что счастлив, как никогда.