В природе нет пустого места. Многие насекомые питаются только корнями растений. Это так называемые почвенные вредители: гусеницы бабочек-совок, личинки жуков-щелкунов и, наконец, обитатели дачи моего знакомого — личинки хрущей. Подчас почвенные насекомые наносят большой ущерб сельскому и лесному хозяйству.
Любители-садоводы, с усердием истребляющие насекомых-недругов, часто не подозревают о том, что один из главных врагов обитает в земле, и, увидев увядающее прежде времени деревце, удивляются: отчего бы ему болеть и хиреть! На участке моего знакомого оказались такие деревья. Ради пробы мы выкопали возле них небольшие ямки и без труда нашли толстые белые личинки. Личинки хрущей развиваются в почве медленно — три-четыре года. Но в последний год, став большими и мясистыми, они поднимаются ближе к поверхности земли, собираясь превратиться в куколку и выбраться наверх жуками. Барсук знал, на кого охотился. Таких личинок он и истреблял. Потом, как оказалось, он стал питаться и самими жуками, когда они полностью созрели.
Бороться с почвенными вредителями очень трудно. Как в почву внести яд и сколько его надо, чтобы обитающие в ней насекомые натолкнулись на него? И не принесет ли этот яд вред обитающим в почве многочисленным полезнейшим животным, рыхлящим и удобряющим землю, вроде дождевых червей, муравьев и бактерий? И наконец, яд останется в почве, начнет всасываться в растения и попадет в плоды и семена, употребляемые в пищу человеком. Прежде против почвенных вредителей в садах, особенно страдающих от хрущей, рекомендовали вносить в почву по сто пятьдесят килограммов гексахлорана на один гектар! Ныне гексахлоран, так же как и печальной памяти ДДТ, давно запрещены как далеко не безвредные для животных и человека. Сейчас этот позорнейший период защиты растений забыт, но не исчез сам яд, оказавшийся к тому же очень стойким.
Помню, много лет назад, возвращаясь из загородной экскурсии, принес яблоко из совхозного сада, почва которого, как впоследствии стало известно, была обработана гексахлораном. Нарезав яблоко ломтиками, дал сверчкам, которые у меня жили в клеточке и распевали всю ночь напролет свои веселые песни. Сверчки любили яблоки. Понравились они им и на этот раз. Но на следующий день мои музыканты неожиданно погибли. В яблоках оказался яд!
Барсук полезен не только в предгорной садоводческой зоне. Один из агрономов мне жаловался, что лесополосы, посаженные на массиве холмов ниже Чемолгана, стали страдать от почвенных вредителей. Я знал эти лесополосы. Прежде там на холмах обитали барсуки, их, конечно, не осталось. Агроном не подозревал, что их исчезновение могло сказаться на судьбе посадок леса. Истребив барсука, человек лишился первейшего друга и защитника садов предгорной зоны.
В народе существует поверье, будто барсучий жир обладает целебным свойством против туберкулеза. Это мнение, прочно укоренившееся в сознании, ложно, по меньшей мере в наше время. Да, он приносил пользу бедному люду, тем, у кого туберкулез развился при недостаточном или неполноценном питании. Жир барсука калорийный и питательный, как и жир любого животного. Сейчас, когда заметно повысился материальный уровень жизни и против туберкулеза медицина стала использовать совершенные медикаментозные препараты, применение барсучьего жира — устарелая и вредная мера, от которой давным-давно пора отказаться. Впрочем, и отказываться уже не от чего. Барсук стал очень редким, его почти не осталось. Еще это животное нередко обвиняют в различных грехах. Он якобы любит посещать бахчи и, такой негодяй, выедает мякоть арбузов и дынь, причем самых спелых. Не прочь он полакомиться и яйцами или птенчиками птиц, гнездящихся на земле, закусить по пути и змеей, слопать зазевавшуюся мышку. Но наше бахчеводство развито далеко от садоводческой зоны; птиц, гнездящихся на земле, мало, они больше страдают от одичавших кошек и от химических обработок. Так что, повторяю, в садах и лесах барсук, безусловно, полезнейшее животное, и сейчас, когда их стало мало, они нуждаются в самой строгой охране.
К моему знакомому на дачный участок зашел сосед. Он живо заинтересовался моим рассказом о барсуке. Но любитель-охотник понял все по-своему.
— И где только он может тут жить? — спросил он меня. Я сам этому удивлялся. Все предгорные степи-прилавки заняты до предела садами и дачными участками. Между холмами сохранился лишь один небольшой, заросший кустами овражек. В нем, по-видимому, и обосновался барсук. Ему, бедняжке, несладко живется среди людей. К тому же приходится опасаться собак. И все же он приспособился: выходит на охоту только поздно ночью, хотя летом, когда ночи так коротки, ему совсем мало остается времени на промысел. Все, что я рассказал о барсуке, не дошло до сознания соседа моего знакомого, и он мечтательно произнес: