Пальцы обхватили ее плечи, а большие пальцы легли Блэр на ключицы. Его прикосновение было легким, провоцирующим и совершенно ненужным для лечебного массажа. Но Блэр не нашла веской причины указать ему на это. Было так восхитительно лежать, ощущать на своем теле эти потрясающие руки и гадать, что они предпримут дальше.
Ее острое любопытство было вскоре удовлетворено. Блэр словно рождалась вновь под его прикосновениями. Где-то глубоко в ее теле зажглась искра желания, соски напряглись в ожидании. Если бы ее не загипнотизировали движения этих рук, подбирающихся все ближе к тому, что жаждало прикосновения, она бы сама схватила его пальцы и прижала к набухшей груди и отвердевшим соскам. Когда его руки неохотно отступили на более безопасную территорию, Блэр не смогла сдержать недовольного возгласа.
Мужчина поднял ее руку и положил себе на грудь, с минимальным давлением сжимая мышцы. Его пальцы могли обхватить кольцом любое место ее руки, поднимаясь от подмышки к запястью. Ее ладонь лежала на его мощной груди, словно поникший цветок. Он наклонил голову, проверяя эффективность своего массажа, и кончики ее пальцев ласкало его легкое дыхание.
Блэр подумала: «Интересно, что бы он стал делать, если бы я вдруг коснулась ямочки у него на подбородке или провела по пышным усам?» Правда, у нее не было сил даже пошевелить рукой, не говоря уж о том, что ей просто бы не хватило смелости. Но при одной мысли об этом у нее все напряглось внутри, и кровь быстрее побежала по венам.
Наконец массажист дошел до запястья. Одной рукой он массировал ее пальцы, а большой палец его другой руки чертил крути на ее ладони. Потом он стал вращать ее кисть, заставляя забыть о сопротивлении и полностью подчиниться его власти. Мужчина методично отмассировал каждый палец. Но в его движениях присутствовала явная сексуальность, как будто это его язык ласкал Блэр.
Она собрала остатки сил и приказала себе открыть глаза, но сразу же поняла, что сделала это напрасно. Ее взгляд утонул в синеве глаз массажиста, неотрывно следящих за ней.
— Я мог вас видеть в спектакле? — спросил он таким тоном, как гипнотизер задает сакраментальный вопрос: «Вы спите?» Его пальцы сомкнулись вокруг нижней челюсти Блэр, массируя точки чуть пониже ушей.
Она была рада, что еще способна понимать родной язык, и неразборчиво пробормотала.
— Не знаю. А вы бываете в театре?
— Назовите мне мюзиклы, где бы я мог вас видеть.
Блэр пришлось уступить в неравной борьбе — ее веки снова опустились, стоило только искусным рукам прикоснуться к основанию ее изящной длинной шеи.
— Я… Я танцевала в рекламном ролике апельсинового сока, — произнесла Блэр, задыхаясь.
— Правда? — Его пальцы теперь массировали виски, легко поворачивая ее голову из стороны в сторону. Макушкой Блэр ощущала каменную крепость его бедер.
— Еще я танцевала на игровом автомате.
Большой серебряный шар катился мне навстречу, а я перепрыгивала через него.
— Это я видел, но…
— Но вы меня не узнали. На мне был серебряный парик и огромные солнечные очки в форме маргариток с желтыми стеклами.
Пальцы его рук очень нежно массировали ей лоб, продвигаясь по направлению к уху.
— Не могу вас представить в серебряном парике. Вам так идут ваши темные волосы. И еще вы сказали — солнечные очки в форме маргариток с желтыми стеклами, верно? — негромко переспросил он. — Нет. Только зеленые глаза, такие же бездонные, как море. — Словно по команде глаза Блэр открылись и внимательно взглянули на мужчину. Указательным пальцем он провел по совершенной дуге ее темной брови.
Блэр знала, что ей не следовало позволять ему это делать. Этот массажист мог оказаться обыкновенным мерзавцем, но ей никак не удавалось придумать причину отказаться от такого наслаждения. Прижав ее руки к своей груди, мужчина наклонился так низко, что Блэр утонула в синеве его глаз. Эти глаза лишали ее способности мыслить здраво.
— Не могу представить вас другой. Вы должны оставаться самой собой. Я не стал бы ничего менять. — Вместо ласкающего прикосновения пальцев Блэр ощутила шелк его усов. Он придвигался все ближе и ближе к ее губам, и Блэр впитывала его дыхание. Она ждала прикосновения его губ к своим, и тут в дверь постучали.
Блэр подавила недовольный возглас. Массажист тяжело вздохнул, выпрямился и отпустил ее руки. Женщина торопливо села, прикрывшись простыней. Щеки ей залил жаркий румянец, когда она смотрела, как статная фигура пробирается между наставленными как попало коробками и как ни в чем не бывало открывает входную дверь.