— О, милая. Все в порядке. Такие вещи случаются. Особенно с этими неугомонными ребятишками. Не позволяй этому вывести тебя из себя. У всех нас были подобные инциденты, и мы оправляемся от них, а затем двигаемся дальше. Через несколько недель это будет просто вспышкой на твоем радаре, и ты даже не будешь помнить всех этих деталей и вещей, через которые проходишь в данный момент. — Она протянула мне мою сумочку и дорожную сумку, в которой лежали мой ноутбук и тетради, которые нужно было проверить. Она похлопала меня по руке, прежде чем спросить: — Тебе есть кому позвонить? Рабочий день закончится через пятнадцать минут, так что я могу тебя куда-нибудь подбросить.
Я кивнула и вытерла слезы тыльной стороной ладони.
— Это было бы здорово.
— Только если вы отвезите ее в больницу, а не домой. — Медсестра Бетти была сторожевым псом; ничто не ускользало от нее. Я должна был найти способ избежать обращения в отделение неотложной помощи. Я чувствовала себя прекрасно, и тошноты у меня не было.
Идея провести несколько часов в зале ожидания не казалась мне привлекательной.
***
Я сидела на своей больничной койке, накрытая тонкой простыней, которая защищала меня от внешнего мира. Все анализы оказались в норме; у меня было только небольшое сотрясение мозга, но оно должно пройти и я буду в порядке через день или два. Мое затруднение заключалось в том, что из больницы меня не выпишут, пока кто-нибудь меня не заберет.
Персонал больницы был таким же плохим, как медсестра Бетти, и абсолютно не желал уступать в этом вопросе. Согласно правилам, вызвать такси было невозможно. И мое объяснение, что я живу с кем-то, чтобы не быть одинокой, тоже было безрезультатным. Они хотели, чтобы кто-нибудь физически приехал и забрал меня, чтобы выслушать указания и то, на что следует обратить внимание. Я думаю, был шанс, что я могла сгореть посреди ночи.
У меня болели глаза. Они казались набитыми песком, не говоря уже о том, что мой правый глаз был закрыт пакетом со льдом и распух. Я едва смогла приоткрыть его настолько, чтобы выглянуть наружу. Они дали мне мазь от него, которая только еще больше ухудшила мое зрение.
Сначала я написала Нелли, но не рассказала ей, что произошло, просто поинтересовалась, какие у нее планы. Я знала, что она что-то планировала, но ни за что на свете не могла вспомнить, что именно.
Я: «Счастливого вторника! Надеюсь, твой день был лучше моего. Как обстоят дела с твоей стороны?»
Нелли: «Я несусь сломя голову к себе домой, чтобы переодеться для свидания. Потом мы отправляемся ужинать».
Я: «Отлично провести время! Я надеюсь, что все пройдет хорошо.»
Нелли: «Ты в порядке?»
Я: «Да, я в порядке. Просто интересуюсь. Напиши мне, когда вернешься домой, и дай знать, как все прошло».
Нелли: «О, ты же знаешь, что я так и сделаю!»
У меня не было ни малейших сомнений в том, что если бы я объяснила, что произошло, она бы бросила все и в мгновение ока примчалась бы ко мне. Но она целую вечность не ходила на свидания, и она действительно с нетерпением ждала его.
К сожалению, Джули работала в другой больнице, иначе она могла бы потянуть за какие-нибудь ниточки, а Мэди не было в городе. Дерьмо! Как это возможно, что у всех моих друзей были планы на один и тот же вечер? Вечер, когда мне случайно понадобилась одна из них.
Корбин.
Я закрыла свой единственный глаз и откинула голову на подушку каталки, прежде чем глубоко вздохнуть. Он, несомненно, все еще был бы на работе. Я терпеть не могла причинять кому-либо неудобства. Это была одна из моих ошибок. Меня воспитывала мать-одиночка, а это означало, что большую часть времени я могла быть слишком независимой. Я никогда не знала, когда можно было обратиться за помощью, потому что я всегда старалась все делать сама, что, в свою очередь, в конечном итоге все усложняло. Итак, у меня было два варианта: связаться с Корбином или позвонить Нелли и заставить ее выбрать меня вместо своего кавалера. Корбину пришлось бы предпочесть меня работе, что было так же плохо. Для него ничто не было важнее работы.